Счастье Ангела

Верная Анна

И разбираться не буду. Найду всех и пристрелю. Кто там у тебя, говоришь? Семья, родные… Значит есть, кого терять. Готовь все, у вас два дня.

Покидаю кабинет и еще даже не представляю, какая борьба ждет меня впереди. Борьба каждый день. Сложная, изматывающая. Война, которую нельзя проиграть. Потому как цена проигрыша жизнь.

Жизнь самого дорого для меня человека на свете.

глава 24

Наши дни…

– Ты все равно не имел права скрывать от меня

сына. Кто ты вообще такой, чтобы забирать ребенка от матери?
– я уже даже не кричу, просто захлебываюсь в слезах. Пытаюсь, правда пытаюсь понять мотивы Марка, но не могу.

Семь лет… Семь долгих лет от прятал, скрывал от меня моего мальчика. Приезжал, успокаивал, поддерживал во всем. Но лгал, смотрел в глаза и обманывал каждый раз, год за годом.

Он же видел, как я страдала, сколько рыдала от бессилия. Да что говорить. Ведь именно Марк меня спас тогда на крыше больницы, когда жить совсем не хотелось. Видел все мое отчаяние и молчал.

– У меня не было выбора, Лина.
– твердо заявляет Марк.
– Более того скажу честно, если бы время повернуть назад, я бы не сомневаясь и не раздумывая, поступил бы точно также. Но это ведь не вся история, только самое начало.

Изначально, как и сказал, я не собирался скрывать от вас правду. Но после признания Олега на счет матери и Вики… Я долго думал, размышлял, взвешивал все за и против. И за то, чтобы открыться Олегу, не было ни единого плюса.

Даже если и предположить, что изначально он бы обрадовался сыну, то уже в скором времени пришло бы разочарование. Терпение не самое лучшее качество, которым обладал Олег. Вернее в его характере оно вообще отсутствовало.

Взять хотя бы тебя. Он не стал тратить время, чтобы ты привыкла к нему. Просто захотел и взял. А видя своего ребенка каждый день плачущим от боли… Знаешь, Лин, я никогда не думал, что дети это настолько тяжело.

А больной ребенок, это просто… Ты себе уже не принадлежишь. Все свои планы, свой режим, все ты подстраиваешь только под одного единственного человека. Сколько раз казалось, что ты в очередном тупике.

Что никто в целом мире не может тебе ничем помочь, хоть стреляйся, ори, только толку с этого. Олег бы не смог смотреть на Руслана в том состоянии, в котором он был первые годы. Пусть не своими руками, но…

Марк прикрывает глаза и снова опустошает целый бокал.

– Даже если бы я каждый день присылал армию бойцов охранять Руслана, брат бы мне отсылал их головы обратно. Даже не уверен, что он бы мне позволил круглосуточно находиться с ребенком.

И не только мне, но и тебе. Он всегда был жутким собственником и делить тебя даже с его собственным сыном, он бы не смог. А зная твой характер, ты бы ни на секунду не отходила от него.

Олега бы не устроил такой расклад. Ты нужна была ему вся. Все твои чувства, мысли, он хотел владеть всем. Чем больше думаю над этим, тем сто раз понимаю, что был прав. Да и взять тебя, Лина.

Тебе было бы не до Еси. Ты бы даже вряд ли задумывалась, чтобы вернуть ее себе.

– Это не так!
– не могу скрыть возмущение. Даже представить не могу, что в моей жизни не было бы моей малышки. Я и дня уже не представляю без нее.

–

Это так, Лина. Это сейчас ты так говоришь. А в итоге было бы по — другому. Да и Олег бы никогда не стал париться и помогать тебе забрать племянницу. Ему не нужен чужой ребенок. Да и с твоей сестрой не стал бы разбираться. Ему было бы точно не до нее.

Так что, будь уверена, Еся бы до сих пор жила бы в том интернате, а Лика бы продолжала над ней издеваться.

И с годами все сильнее и больше. Ты бы не встретилась ни с кем из своих родных. Не основала бы своего фонда. Не реализовалась, как сильная женщина. И не помогла бы стольким женщинам.

Но хуже всего, что и Руслана ты бы не сберегла от Олега.

– Ни один фонд не стоит моего сына.

– Я тебе озвучил все так, как было бы. И ты бы не жила, Лина. Но и мы не жили с Русланом. Мы выживали. Каждый день боролись с ним за жизнь. Ты хотела услышать все. Так вот слушай.

Марк подходит совсем близко и громче продолжает:

– Когда я забрал Руслана себе, даже не представлял, что нас ждет впереди. Врач был прав, подобрать смесь оказалось пиздец, как сложно. Смотри, Лина.
– Марк показывает на свои волосы.
– Я посидел, когда мы месяцами подбирали ему смесь.

Оказывается, их до хера сколько. И от одних его высыпало, причем это были не пару прыщиков. Это была страшная сыпь по всему телу. От других его скручивало от боли. Спазмы, вздутие было сильнейшее и никакие лекарства ни черта не помогали.

Есть такой диагноз лактазная недостаточность. И, конечно, нам его поставили ко всему. Я не знал чем и как мне кормить ребенка. От одних смесей он не мог нормально сходить в туалет, от других наоборот.

Но от всех ему было одинаково больно. Он сутками плакал и плакал. А я не хера не мог сделать.

Я прикрываю уши и мотаю головой, не могу такое слушать, тем более представлять. Но Марк отводит мои руки в сторону, он сам весь в слезах, но громко приказывает:

– Ты хотела все услышать. Так нечего сейчас уши закрывать. Слушай все, что говорю. Руслан мог успокоиться только на моих руках. Никто не мог его уложить спать. От этих болей его так скручивало, что он в конце дня уже не мог плакать. Он просто смотрел на меня своими глазками и еле слышно стонал.

А его тельце просто содрогалось, как от судорог. Ты представляешь, что это, Лин. И так каждый день. Он вообще до трех лет и не спал толком. Час и просыпается. И так постоянно. Он был таким маленьким, что помещался у меня на локте.

А его часами носил, просто, чтобы он хоть немножко поспал, просто отдохнул, поглаживал его по спинке. Врачи разводили только руками. Большинство даже браться за нас не хотели. Говорили, ну вы же видите сколько у вас диагнозов. Наконец спустя примерно полгода мы еле — еле смогли подобрать ему смесь. И то ее не было в нашей стране, доставляли из — за границы.

Но с ней хоть немного стало полегче, а самое главное Руслан впервые за полгода набрал за месяц сто грамм. Сто грамм, Лина.
– повторяет Марк.
– Для кого — то это совсем ничего. К примеру, этот стакан, из которого ты пила, или эта папка на твоем столе весят минимум в три раза больше.