Счастье безумца
Шрифт:
"Бмв" приветливо моргнул фарами, Дима открыл багажник и на момент застыл от неожиданности. В багажнике уже лежал один труп, видимо, хозяина автомобиля, и Дима прямо сверху положил второе тело, попутно оглядевшись по сторонам. Но внимание всех, кто мог его увидеть, было приковано к стройке, и он, сев за руль, выехал со двора. Навстречу ему пронеслась "скорая", а сам он помчался за город, дабы избавиться от тел.
Заехав в самую глухомань, пока машина не села на брюхо посреди лесной тропы, он заглушил двигатель и обыскал ее, наткнувшись на документы хозяина и небольшую сумму налички в долларах.
– Агафонов
Паспорт вспыхнул от поднесенной к нему зажигалки, а Дима достал паспорт афганца, в который было вложено фото армянской семьи. Дима узнал Аршама – ему на фото было лет восемь, и его мать. С ними стоял какой-то мужик, надо полагать, Гарик, а женщина и мальчик были обведены красным маркером.
– Фархад Рахман Шинвари, пятьдесят четвертого, Джелалабад… О, ну надо же. Московская прописка.
Второй паспорт и фото тоже вспыхнули от зажигалки, и Дима принялся вытирать свои отпечатки в салоне. Закончив, он вышел, вытер дверную ручку и багажник и, повернувшись, зашагал к дороге.
Глава 7.
Я не сразу понял, где нахожусь. Пожелтевший потолок, широкое окно, за которым надрывно каркала ворона, и гул голосов, как на вокзале. Повернув голову, я увидел Машку, которая уткнулась в раскраску, водя по ней фломастером.
– Это ж моя, – сказал я ей, но слова давались с трудом, – У тебя своя, с животными. Не порть мою.
– Я свою раскрасила уже, – ответила она.
Отложив раскраску, Машка спрыгнула со стула, подбежала к двери и открыла ее, тут же усилив вокзальный гул голосов.
– Ма! Он проснулся! – крикнула она, высунув голову за дверь, и в следующую секунду на пороге возникла мама.
Оказалось, что я пробыл без сознания четыре дня, что мне сделали операцию, и что мне вообще очень повезло. Арматура проткнула мне живот сбоку и прошла в каких-то миллиметрах от внутренних органов, не задев их, и вышла со спины. Этого я не помнил, так как сразу потерял сознание, а врач уверял, что скоро я смогу отправиться домой. Однако это "скоро" наступило через пятнадцать долгих дней, за которые я успел узнать несколько нериятных новостей.
– Папа прилетел, – сказал Аршам, пришедший меня навестить, – Но он нас в Москву забирает. Послезавтра улетаем.
– Жаль, – ответил я, – Меня пока не выписывают. А то бы в "денди" еще разок рубанулись.
– Ага, – он улыбнулся и снова принял серьезный вид, – А кто это был?
– Где? – не понял я.
– Ну кто за нами гнался на стройке?
На момент я испугался, ведь я так и не предупредил, что незнакомец искал именно их. Ведь он мог вернуться.
– Какой-то мужик, вас искал. Не русский.
– Армянин? – чуть удивился Аршам.
– Нет, точно не армянин, – покачал я головой, – На чеченца похож.
– Я папе передам, – задумчиво сказал он.
Тем же днем, уже ближе к вечеру, когда я был один, дверь в палату снова открылась и вошел отец Аршама. Сначала я подумал, что он пришел вместе с кем-то, и удивился, когда он, войдя, плотно закрыл за собой дверь.
– Боец, – поприветствовал он меня, улыбнувшись золотыми зубами, – Скоро опять мяч гонять будешь.
– Здрасте, дядя Гарик, – поздоровался я.
– Э, какой дядя, ара, просто Гарик, – он поставил на тумбочку пакет с продуктами, – Тут айран, фрукты, сок-мок. Витамины,
– Спасибо, – поблагодарил я, все еще не понимая, почему он пришел один.
– Слушай, Витя, – он заговорщицки понизил тон, – Мне Аршам передал за мужика того. Ты расскажи мне, он кто такой есть, что говорил, как выглядел? Все что помнишь, расскажи.
Я описал незнакомца, и вспомнив, добавил:
– Он сказал, его Фархад зовут.
– Фархад, Фархад, – вполголоса повторил дядя Гарик, – А, ворэт кунэм. Сказал, нас ищет?
– Ну да, – подтвердил я, – Я ему не сказал, где искать.
– Ай, молодец ты, Витя, красавчик, – он хотел было от души хлопнуть меня по плечу, но вовремя сдержался – видимо, мой бледный вид подсказал ему этого не делать, – Ты забудь его, как сон плохой. Нехороший он человек, Богом клянусь, нехороший. Ты лучше, впредь, знаешь как? Ты, если кто что спросит за Фархада, ты скажи – не знаю ничего. С людьми нехорошими лучше вообще не связываться, а то утянут. Понимаешь меня?
Я кивнул, хотя тогда не очень понимал, что он хочет сказать. Он, убедившись, что донес мысль, пожелал поскорее выздороветь, попрощался и ушел, оставив меня в глубоких раздумьях. Позже, когда меня уже выписали и привезли домой, я слышал разговор мамы с Мишей. Мама рассказывала ему то, что рассказала ей тетя Вануш.
– У Гарика торговый бизнес в Москве, импортные товары из-за границы идут, – говорила мама, – И к нему какие-то афганцы все подход искали, чтобы с его грузовиками свою наркоту возить.
– А этот зачем сюда приезжал? – спрашивал Миша.
– Страшно думать, зачем. И не видел его больше никто. Уехал, наверное. Надеюсь, не вернется.
– Бардак кругом, – заключил Миша, – Вот как себя защищать? Купил бы ружье, так нет, вслед за Игорем посадят.
***
Выздаравливал я довольно быстро, и даже застал последние две недели в школе, вместе со всеми закончив шестой класс. Физические нагрузки мне пока были противопоказаны, хоть и хотелось выплеснуть накопившуюся энергию. К тому же, летние каникулы обещали быть скучными, так как оба моих друга уехали, и общаться больше было не с кем. С ребятами постарше, что были с нашего двора, я общаться не собирался. Вся их компания была воспитана блатной романтикой, и некоторые из них уже успели побывать в колонии для несовершеннолетних, так что я предпочитал в одиночестве сидеть на лавочке, бросая на землю подожженные спички.
От скуки я перечитал практически все книги, что у нас были, и переворошил старые вещи, лежавшие на балконе, в поисках чего-нибудь нового. Но вместо книг я наткнулся на другую, весьма неожиданную находку – старую шкатулку своего отца. Мама давно избавилась от всех его вещей и фотографий, но плоская деревянная шкатулка, видимо, завалилась вглубь одной из сумок, и ее мама не заметила. А я нашел.
Внутри было пожелтевшее фото, сделанное еще задолго до рождения Машки. Только родители, и годовалый я. "Северобайкальск, октябрь 1987" – было написано на обороте, и я вспомнил, что там жил дедушка, мамин отец, который скончался еще до того, как я стал запоминать свою жизнь. Не сказать, что находка меня обрадовала, но несколько вопросов к маме у меня появилось. Хотя бы про дедушку, которого я совсем не помню. Ведь после случившегося с отцом мы никогда не говорили о нашей прошлой жизни.