Счастье для Хулигана
Шрифт:
Мелкая часто кивает и восторженно хлопает в ладоши, а потом обхватывает моё лицо, притягивая ближе, и доверительным тоном шепчет:
– Мама и папа будут по мне скучать. Всю ночь. А я не буду. Я узе взрослая. И мне с тобой не будет скучно. Мы зе будем играть. А потом ты мне рассказешь сказку.
– Конечно, и поиграем, и сказку расскажу. – так же шепчу, заговорищески подмигнув малявке, а она опять хохочет.
Не сдерживая улыбку, опускаю Нику на пол и сажусь напротив брата. Отхлебнув чаю, выбиваю, продолжая лыбиться:
– Вот
– В пупсей! – визжит племяшка, забираясь мне наколени.
– Как прикажет принцесска. В пупсей, так в пупсей. – смеюсь, стараясь удержать егозу на месте, потому что её пятки то и дело норовят лишить меня детородных органов. – Вот, брат, сначала игра в пупсей, а потом сказка и спать.
– Не хотю спать. – тут же дуется мелкая, выпячивая малиновые губки.
– После сказки обязательно спать. – серьёзно предупреждает Артём, хмурясь. – И перестань крутиться. Ты делаешь Егору больно. – добавляет, явно заметив мои проблемы.
Вероника усаживается и прижимает голову к моей груди, театрально вздохнув.
– Тогда хотю Золуску.
– Хорошо. Расскажу тебе Золушку. Беги пока, подготовь всё для игры.
Помогаю малой слезть с меня и слежу глазами, пока не скрывается в зале.
– Иногда мне кажется, что ей не два с половиной. Смышлёная девчонка. – делаю новый глоток чая и закидываю в рот конфету. Тёма серьёзно кивает, поглядывая на часы. – Расслабься и отдохни сегодня. Я с ней справлюсь. Никаких приключений.
– Отбой в десять. – напоминает на повторе.
Закатив глаза, качаю головой. Потираю переносицу, начиная закипать.
– Тём, успокойся. Я не в первый раз с ней остаюсь.
– Только не на всю ночь.
– Она у вас без проблем до утра спит, а там меня твоя тёща сменит. Устройте себе с Настюхой романтик и перестаньте париться. Всё будет хорошо.
Ника притаскивает на кухню игрушки, но тут же получает нагоняй от отца.
– Я сколько раз говорил, что играть только в зале?
– Но Егор сказал приготовить всё. – бубнит мелочь.
– Приготовить, Ника. Но только в зале. – подбиваю примирительным тоном.
Она собирает игрушки и, отдуваясь, тащит обратно, постоянно ворча:
– Фуф, устала. То сюда неси, то туда. Устала узе бегать.
Переглянувшись с братом, разражаемся ржачем.
– У тебя же завтра выходной? – интересуется брат, пока допиваем чай и приговариваем Настюхину заначку конфет.
– Должен быть, но ты же знаешь, что в ординатуре дёрнуть могут в любой момент. Впрочем, как и вас, так что пока он только в мечтах.
– Сколько ты уже без нормальных выходных?
– Второй месяц пошёл. И хрен с ним. Уже привык.
Счастливый визг Ники оповещает о том, что Настя вернулась, и Артём встаёт, чтобы встретить жену. Через пару минут они всем семейством заваливаются в кухню. Напоровшись на меня взглядом, девушка перестаёт улыбаться и прохладно здоровается:
– Привет.
– Привет. – поднимаю вверх
Тряхнув головой, всё же улыбается, но как-то печально, что ли.
– Да. Всё хорошо. Пойду переоденусь.
Она выходит из комнаты, а мы с братом обмениваемся непонимающими взглядами.
– Пойду узнаю, что случилось. – толкает он, идя следом за ней.
Убедившись, что малая с ними и не требует присмотра, выхожу в подъезд и спускаюсь пешком вниз. Выбиваю из кармана пачку сигарет, вставляю между губ папиросу, щёлкаю зажигалкой и глубоко затягиваюсь. Задержав в лёгких дым, смазанным взглядом сканирую пространство и прохожих. Всё ещё жду ответки за то, что сдал всю банду Дели. Повязали почти всех, но это не значит, что Дилар не доберётся до меня даже из-за решётки.
На свой страх и риск отказался от программы защиты свидетелей, чтобы постараться вернуть Дикарку, но после пусть и короткой, но всё же отсидки в СИЗО узнал, что она уехала в неизвестном направлении. Искал её всеми силами, но ни соцтесей, ни номера телефона, ни место пребывания так и не удалось выяснить, хотя и здесь брат со своими связями здорово помогал. Благодаря ему же вышел без уголовки за плечами. Смог доучиться, поступить в ординатуру. Ещё долгое время продолжал искать Дианку. С Андрюхой постоянно на связи был, пока после очередного звонка он не сказал, что я должен её отпустить, потому что она смогла жить дальше.
До сих пор помню, что чувствовал тогда. Боль и отчаяние. Умирать в перевёрнутой Ламбе не было так ужасно, как понимать, что я сам же всё и разрушил. По собственной вине потерял ту единственную, с кем готов был прожить до самой старости. Своими руками уничтожил наше счастье. Тогда ушёл в запой. Едва не сорвался на наркоту, чтобы выжечь из сердца Диану Дикую, но нашёл в себе силы не только удержаться на краю, но выбраться из ямы, в которую сам себя загнал. Поднялся на ноги. Пошёл. Смирился с тем, что моей она уже никогда не будет. Надеялся только, что она и правда сможет быть счастлива. Всей душой ей счастья желал. Отключил свой эгоизм и представлял её отдельно от себя. Как она живёт. Как нашла человека, который смог исцелить оставленные мной раны. Сам себя этими мысли изнутри сжигал, но они же и заставляли продолжать цепляться за жизнь. Если она смогла, то и я должен был.
Постепенно выгреб. Стало легче. Нет, даже спустя три года Дикарка не отпустила меня полностью, хоть и написала. Да никогда и не отпустит. Всё сердце ею пронизано. Только если его выдрать.
И здесь тоже брат с семьёй помогли. Не дали скатиться в полное безразличие к жизни. Перебрался в Питер. Всё свободное время у них проводил. Малявку с пелёнок нянчил. Часто, слишком часто представлял, что сейчас и у нас с Ди могла бы быть дочка. Сам себя этими мыслями мучил, но не выходило иначе. Надеюсь, что она всё же сможет однажды завести семью. Пусть живёт и радуется за двоих.