Счастье для начинающих
Шрифт:
– Не поймите меня неправильно, я руками и ногами за секс. В моем возрасте берешь, что дают.
Джейк и я просто кивнули.
– И я готова простить отсутствие исторической точности при описании оргии под Майским деревом.
Мы с Джейком искоса переглянулись.
– Но где развитие характеров персонажей?
– Вот что тебя смущает? – спросила я. – Нет развития характеров персонажей?
Джи-Джи кивнула.
– Ну и еще кое-что. Конечно, меня можно счесть очень старомодной, но я не в восторге от кнутов и кожаных передников.
– Ваш книжный клуб читает садомазохистский роман? – спросила я.
– В
Джи-Джи кивнула.
– Именно я его выбрала! Признаю, мне было любопытно. Но теперь, когда я прочитала его, я чувствую себя занудой. Просто мне кажется, что в мире и без того достаточно боли и слишком уж мало удовольствия. Наверное, когда у тебя камни в почках, поливание сосков расплавленным воском кажется гораздо менее привлекательным.
В конечном итоге она изложила нам весь сюжет целиком – не могу сказать, что он был слишком уж захватывающим. Особенно странно было слышать слова «кляп» и «бондаж» из уст моей утонченной бабушки. Незаметно подкралась полночь. Джи-Джи оставила нас в коридоре, направившись в хозяйскую спальню со словами:
– Не будите меня утром. Я собираюсь спать допоздна.
Джейк последовал за мной до двери моей спальни – мимо двери комнаты Дункана, где ему предстояло спать. Взявшись за дверную ручку, я помедлила. Что-то в этом мгновении – невзирая на излишнюю близость за этот проведенный вместе день – меня взволновало. Точно он проводил меня домой после свидания.
Я ожидала, что он скажет что-нибудь дерзкое, например «Ты все еще должна мне поцелуй», но нет. Он едва заметно подался ко мне, словно ему хотелось что-то сказать, но промолчал. У меня было такое ощущение, что я на грани поцелуев – то есть если бы я захотела, он бы меня поцеловал. Но у меня было время подумать и понять, что это, пожалуй, не самая удачная мысль. А без какого-либо поощрения с моей стороны у него не хватало смелости. Я была и оставалась тут взрослой. Особенно в доме Джи-Джи, где мы так долго играли роли недотроги и нетронутого, он не мог решиться на тот или иной шаг.
Поэтому я решила за него.
Я протянула ему для пожатия руку.
– Спокойной ночи, – сказала я.
Он перевел взгляд с моей руки на лицо:
– Правда?
Я пожала плечами.
Он взял мою руку, но не пожал ее, а просто задержал на секунду, повернул боком, словно чтобы рассмотреть. Я затаила дыхание.
Когда он ее отпустил, мне пришлось сказать что-то, чтобы скрыть волнение.
– Поставишь будильник Дункана на пять? – попросила я. – Мой сломался.
– На пять утра?
– Завтра долгий день.
Он не стал спорить.
– Ладно, – сказал он. – На пять, так на пять.
Потом он повернулся и ушел, чтобы лечь спать в спальне моего брата, которая выглядела в точности так же, как всегда. Плакаты с грудастыми подавальщицами пива все еще висели по стенам, большую часть стола все еще занимала коллекция крышек, а у окна все еще стоял террариум с засохшими растениями. Вот где Джейк провел большую часть старших классов. Это здесь парочка пыталась соорудить гильотину из палочек от леденцов, делала гипсовые слепки ног и писала собственную видеоигру про каннибалов под названием «ПироМир». Они пытались разводить дождевой лес в шкафу Дункана и проводили бесконечные эксперименты с сухим льдом. Ах да, и нельзя забывать,
Глядя, как Джейк переступает порог, я вспомнила, кто передо мной. Прежний Джейк вернулся и почти стер из памяти мужчину, которому я едва не позволила меня поцеловать. Дверь со щелчком закрылась, и я отвернулась с ощущением, что едва-едва избежала катастрофы. Вот тогда-то я и закрыла дверь моей спальни на задвижку. Давайте не усложнять. Я буду спать у себя, а Джейк – в комнате Дункана. Там, где ему и место.
Глава 5
Мы пяти минут не проехали, как Джейк сказал:
– Наверное, нам надо поговорить о вчерашнем.
– Ой! – Я обеими руками вцепилась в рулевое колесо. – Надо ли?
– Давай обсудим.
– А давай без давай.
– Просто я должен сказать, что не буду настаивать на обещании.
Это привлекло мое внимание.
– Не будешь?
– Не буду. Пари отменяется.
– Отлично, – сказала я, испытывая странное разочарование. – Хорошо.
– Отлично, – согласился он. – Тогда не о чем говорить.
– Так, собственно, и есть. Не о чем говорить.
После мы говорили вот о чем: о пончиках, «Криминальном чтиве», самых лучших празднованиях дня рождения, какие у нас были, о скрытых талантах, о летающих тарелках, о путешествиях во времени, о том, изначально ли привлекает политика негодяев или по ходу дела превращает в негодяев нормальных людей, о странах, где нам хотелось бы побывать, о том, дышат ли киты, когда спят в океане, о детских страхах, о том, как готовить энчиладос, о том, кто лучше, кошки или собаки, и о глобальном потеплении.
Вот о чем мы не говорили: о вине, которое выпили, о влюбленности, в которой признался Джейк, и о том, как едва не поцеловались.
Поначалу я решила, что мы об этом не говорим, потому что это так важно. Но по мере того, как день клонился к вечеру и Джейк рассказывал про великий роман своего отца-шотландца и своей матери родом из Техаса, про свои любимые книги («Властелин колец» и «Одинокий Голубь» 2 и про свою дипломную работу о шокирующе откровенных любовных письмах Натаниэля Готорна к жене Софии (ей целые абзацы пришлось вырезать ножницами), я стала задаваться вопросом – а вдруг это все-таки важно. А может, и нет, вдруг он только ловко создавал видимость. А может, для его поколения поцелуи – совсем не то, что для моего.
И ведь мы даже не целовались!
Но он хотел. Или, по крайней мере, я думала, что он хотел. Вполне возможно, это я хотела. В том-то и заключалась проблема: я записалась на программу «ГТВ», чтобы стать лучшей версией себя, – и откатилась назад. За каких-то двадцать четыре часа белый стих моей жизни, который я надеялась преобразовать во что-то вроде хайку о природе с элементами фильмов о Чаке Норрисе, превратился в нелепый рефрен: «Я ему нравлюсь? О боже!» А суть-то похода не в этом. Когда Дункан впервые упомянул про программы выживания, я планировала поездку в Париж. Я отказалась от Парижа ради мудрости дикой природы. Но сейчас я очутилась не в Париже и не в дикой природе. А в старших классах школы.