Счастье где-то рядом

Алекс Элен

— Там осталась вся библиотека дедушки Альберто, я не смогу ее пока оттуда вывезти, — сердито сказала Марку бабушка Урсула, — пообещай мне, что ни одна книга не упадет с полки на пол!

— Что вы, что вы, они ваши драгоценные книги и в руки не возьмут, — уверил ее Марк Тоснан, — для этого у них есть свои книги.

Бабушка Урсула недоверчиво хмыкнула. Не верила она, что нынешняя молодежь книги читает, хотя мы с Чарльзом и Джеймсом нередко специально перед ней по дому с книжками в руках прогуливались.

—

Сама я видеть их не желаю, — продолжила бабушка Урсула, не обращая внимания на обещания Марка, — договор будет подписывать Кэндейси.

— Но почему я? — попыталась возразить я. — Пусть мама подписывает или тетя Аманда.

А Марк Тоснан стал мне усиленно подмигивать, что, мол, это даже к лучшему.

— Будешь подписывать как хозяйка квартиры, — сказала бабушка Урсула, — и точка.

Я решила внять мимике Марка Тоснана и больше не лезть сегодня на рожон, пока бабушка Урсула не передумала.

На следующий день, отпросившись пораньше с работы, в очередной раз подведя глаза перед крохотным зеркальцем, приняв таблетку успокоительного в баре у Джессики и запив ее по совету все той же Джессики джином с тоником, я отправилась в агентство к Марку Тоснану.

Прямо перед агентством, на улице, меня стало тошнить то ли от солнца, то ли от таблетки, то ли от джина с тоником, то ли от слишком большого слоя туши на ресницах. Но Марк Тоснан уже приметил меня в окно и не дал ретироваться и улизнуть от знакомства с интеллигентными Лимбарди.

Как ни странно, но подписывать договор пришел только один молодой человек, а не вся команда, как я в страхе надеялась. У молодого человека были традиционно печальные глаза. Как и у всех интеллигентов, отметило мое сознание, все еще затуманенное джинном с тоником.

Что-то, видимо, Джессика успела подмешать мне в напиток, обычно я так плохо себя не чувствовала и колени у меня не тряслись от страха. Марк Тоснан предложил мне стул, но это мало помогло.

Молодой человек грустно разглядывал меня своими темными глазами с длинными густыми ресницами. У него был совсем не здешний вид.

У него был вид человека, который очень долго путешествовал по свету, открыл все шкатулки с тайнами мира сего, не нашел ничего особо интересного и теперь грустно взирал, а что же жизнь сможет ему такого пикантного предложить, хотя ни на что уже и не надеялся. Но жизнь пока ничего ему не предлагала.

Вот что я, собственно, прочла в его глазах, пока мы несколько секунд перед знакомством окидывали друг друга взглядами.

— Это Луи Лимбарди, — встрял между нами Марк Тоснан, чем порушил всю гармонию и таинственность встречи, — а это Кэндейси Коул.

Парень слабо заинтересовался.

— Кэндейси. Какое необычное имя, — совершенно без всяких эмоций, монотонно сказал он.

Марк

Тоснан гордо кивнул, он и сам до сих пор неустанно удивлялся моему необычному имени и был рад, что все остальные люди тоже обращают на это внимание. А мне уже надоело всем объяснять, что мама и бабушка Урсула увлекаются бессмертной мировой классикой, и это имя дано мне в честь героини одного из самых любимых ими романов Фолкнера.

— Садитесь, садитесь, — стал гостеприимно предлагать Марк. — Чай? Кофе?

— Нет-нет, я только договор подписать, — испуганно сказал молодой человек.

— Хорошо-хорошо, — утешил его Марк Тоснан, — сейчас принесут договор.

Я внутренне улыбнулась. Было видно, что парень и правда плохо приспособлен к самым обыденным вещам. Видимо, он действительно живет в каком-то своем необычном мире.

Он и договор-то сначала стал внимательно читать вверх ногами. Через несколько секунд Марк Тоснан вежливо перевернул договор в его руках.

Пока я заинтересованно разглядывала молодого человека, я с трудом поняла, что и сама-то недалеко от него ушла. Марк Тоснан несколько раз пощелкал пальцами перед моим носом — для того чтобы я взяла себя в руки и прочла хотя бы шапку договора и чтобы потом моя семья не огорчалась, что я подписала неизвестно что.

С горем пополам, по очереди роняя листы договора на пол, пока Марк Тоснан не догадался скрепить их степлером, мы с одним из парней Лимбарди поставили свои подписи на всех экземплярах.

Джессика потом долго расспрашивала меня в баре, куда я пришла выпить чего-нибудь совсем легкого, о чем был договор. А я рассеянно отвечала ей, что он был совершенно стандартный, улыбалась самой себе и продолжала тонуть в бездонных глазах Луи Лимбарди.

Джессика все-таки вывела меня из прострации совсем простым вопросом:

— Ну что, когда пойдем знакомиться?

На меня тотчас как будто кувшин воды вылили, мне пришлось срочно прийти в себя. Ибо если Джессике в голову западает какая-то шальная идея, вытащить потом эту идею из ее головы обычно бывает очень трудно.

— С кем мы пойдем знакомиться? — переспросила я, хотя уже почувствовала неладное.

— Как с кем, — невозмутимо сказала Джессика, — конечно же с Лимбарди.

Некоторое время я молча и с большим интересом ее разглядывала.

— Любопытно, как ты собираешься с ними знакомиться? — спросила я.

— Ну ты же хозяйка квартиры, — пожала плечами Джессика, — ты можешь зайти к ним по-хозяйски в гости и проверить, как поживает твоя квартира.

— Но я не могу к ним зайти!

— Почему не можешь? — не поняла Джессика.

— Потому что я договор подписала.

— Не ври. Ты ни строчки не помнишь из этого договора.

— Эту строчку я помню!

— Правда?