Счастье и тайна
Шрифт:
Он засмеялся.
— Вы должны простить ее стиль. Она привыкла командовать. Она очень огорчена, что не видела вас, и ей бы доставило большое удовольствие, если бы вы простили ей ее манеру задавать вопросы и не забывали бы, что она просто очень старенькая леди, которая редко когда выходит из дома. \
— Это она послала вас с этим вторым поручением?
— Она понятия не имеет о том, что я здесь. Ее обидел ваш отказ принять приглашение, и я хотел бы попросить вас об одолжении — позвольте мне отвезти вас туда завтра. Я приеду за вами
Я колебалась.
— Ну послушайте, — настаивал он. — Вы только вспомните — она стара, ей одиноко, она очень интересуется всеми делами семьи, а вы теперь член этой семьи. Соглашайтесь, прошу вас. Пожалуйста, миссис Кэтрин.
Неожиданно для себя я заметила, что он очень красив: он сощурился от солнца, и в глазах его не было заметно обычной дерзости; его крепкие зубы казались очень белыми на фоне загорелого лица. В нем было что-то от Габриела, только не было такой утонченности черт. Я смотрела на него и чувствовала, что смягчаюсь.
Он сразу заметил перемену в моем настроении.
— Благодарю вас, — воскликнул он. По его лицу разбежались лучики улыбки. Я никогда еще не видела его таким радостным. Как же он любит свою старенькую бабушку, подумала я. Он мне уже почти нравился — ведь, оказывается, он был способен любить еще кого-то, кроме себя самого.
Он взволнованно продолжал:
— Она вам понравится. Несомненно. И вы ей понравитесь — хотя сначала, возможно, и не захочет этого показать. Она, как и вы, сильная личность.
Уже второй раз я слышала от людей о своей силе и вдруг от этого почувствовала себя совсем слабой. У меня даже слезы навернулись на глаза.
Я ужаснулась от этой мысли: расплакаться, да еще перед этим мужчиной?!
Чтобы скрыть свое смущение, я поспешно сказала:
— Очень хорошо, я приеду.
— Это прекрасно. Завтра в два часа я заеду за вами. А сейчас я поеду домой, чтобы рассказать ей, что вы согласились приехать навестить ее.
Он не медлил больше ни минуты. Окликнув конюха, он, кажется, совсем забыл про меня.
И все же он мне понравился. А раз так, то я была готова отбросить прежние предубеждения и отнестись к его бабушке с симпатией.
На следующий день Саймон Редверз заехал в Ревелз точно в два часа дня. Он приехал в фаэтоне, запряженном двумя лошадьми, красивее которых я не видела в своей жизни. Всю дорогу, а это было чуть меньше двух миль, я сидела рядом с ним.
— Я могла бы дойти пешком, — сказала я.
— И лишить меня удовольствия довезти вас? — В его голосе опять послышались насмешливые нотки, но между нами уже не было прежней вражды. Он был рад, что я согласилась посетить его бабушку, а так как его очевидная любовь к бабушке смягчала меня, мы уже не могли относиться друг к другу с прежней отчужденностью.
Келли Гранж было поместьем, построенным, по-моему, менее ста лет назад. Оно выглядело очень современным по сравнению с Ревелз. Дом был сделан из серого
Саймон Редверз в знак благодарности притронулся к шляпе, а она сделала ему реверанс.
Я ей улыбнулась, а она изучающе посмотрела на меня.
— Интересно, — размышляла я, когда мы поехали дальше, — возможно, это сестра Мери-Джейн?
— Это Этти Хардкасл. Ее муж работает на нашей земле.
— Тогда это она. Мери-Джейн — моя личная служанка, она рассказывала мне о своей сестре.
— В таких местах всегда кто-то кому-то приходится родственником. Кстати, а что вы думаете о Гранж? Никакого сравнения с Ревелз, так ведь?
— Поместье очень красиво.
— Да, у нас есть свои плюсы. Я вас уверяю, что в Келли Гранж больше удобств, чем в Ревелз. Вот подождите, придет зима, тогда вы сможете сравнить со знанием дела. Наши большие камины хорошо прогревают дом. А в Ревелз полно сквозняков. Чтобы согреть его зимой, понадобился бы весь уголь Ньюкасла.
— С домом поменьше обходиться гораздо проще.
— Но и у нас не тесно. В общем, вы сами увидите.
Колеса захрустели по дорожке, посыпанной гравием, и вскоре мы остановились у главного крыльца, по обе стороны которого стояли мраморные женские фигуры, пристойно задрапированные, держащие корзины с изображенными геранями и — лобелиями. По ту и другую сторону от крыльца были длинные мраморные сиденья.
Мы еще не подошли к двери, а горничная уже распахнула ее. Я думаю, она услышала хруст колес на дорожке. Мы вышли из фаэтона, и кучер тут же отогнал его; казалось, этот дом был полон слуг, которые были наготове, чтобы предупреждать все желания Саймона.
Мы вошли в отделанный изразцами холл, откуда наверх вела широкая лестница. Холл находился в центре, откуда просматривался весь дом до самой крыши.
Дом был очень большой, хотя казался маленьким и уютным по сравнению с Ревелз.
Саймон обернулся ко мне.
— Будьте добры, подождите минуту здесь, я пойду скажу бабушке, что вы приехали.
Я наблюдала, как он поднялся по лестнице на галерею второго этажа, постучал в дверь и вошел. Через несколько, минут он снова появился и позвал меня. Я поднялась наверх.
Саймон посторонился, чтобы пропустить меня вперед, и довольно чопорно, возможно, даже с долей издевки, или мне так показалось, произнес:
— Миссис Габриел Рокуэлл!
Я вошла. Комната была заставлена тяжелой мебелью. Толстые плюшевые шторы и кружевные занавески придерживали по бокам витиеватые медные украшения. В центре комнаты стоял стол. Впрочем, в комнате были еще какие-то столы, диван, набитый конским волосом, высокие напольные часы, много стульев, шкафы с фарфором, этажерка, большая многоярусная напольная ваза с белыми и красными розами.