Счастье из другого мира
Шрифт:
Глава 2
С каждым днём я чувствовала себя всё лучше и лучше. Сон, много сна (признаюсь, этого мне очень не хватало…в той жизни), отсутствие стрессов (как ни крути, работа на заводе не отличается особым спокойствием) – лучшие лекарства при любом раскладе. Вот только восстанавливающемуся организму требовалась энергия, но как объяснить ему, что жиденький бульон на тощей курице – единственное блюдо в небогатом меню этого дома?
Но не только они. Юное, молодое, сильное тело восстанавливается в разы быстрее. Не моё,
Работа, дом, внук – круговорот моей жизни в последние годы. А тут ни того, ни другого, ни Ванюши. Вместо этого – новая семья, дом и воспоминания Глории, которые кажутся мне своими собственными. К этому ещё предстояло привыкнуть.
Но самое главное сейчас – как можно скорее восстановиться и вернуться к прежней жизни. Прежней жизни юной девушки и новой моей.
Вот что значит юность! Спустя пару дней от адских ощущений, будто по мне пробежался табун диких скакунов, не осталось и следа. Дни сурка совсем скоро закончатся – моё любопытство торопило меня как можно скорее встать с кровати. Да и вид пыльной комнаты изрядно надоел.
Катерина была премилой женщиной, которая не спускала с меня глаз. Несмотря на свой уже далеко не юный возраст, она частенько навещала меня и скрашивала весьма однообразные дни моего восстановления. Вот только где все остальные?
Именно с таким вопросом я и обратилась к экономке. Та лишь пожала плечами:
– Хозяйка дома не сообщает о своих делах, – при упоминании мачехи я непроизвольно поморщилась, видать всё же эмоции прежней хозяйки тела тесно сплелись с моими, – давненько не видела её дома.
– А Кассий? – не сказать, что я горела желанием увидеть сводного брата, скорее наоборот, но решила поинтересоваться. К нему Глория испытывала чёткую неприязнь… а ещё липкий страх. Перед глазами тут же встала картина: Кассий зажимает девушку в глухом тёмном углу и шепчет непотребности. Каждый раз Глорию спасала Катерина, старушка словно чувствовала, что та в опасности и появлялась в самый нужный момент и сыночку Валерии ничего не оставалось, как отступить и сделать вид, что мимо проходил.
– Он и вовсе приходит домой под утро, – глубоко вздохнула старушка, опустив глаза. – Пьян настолько, что мне становится страшно, как бы не учинил чего плохого…
Пока разговаривали нет-нет, но я чувствовала пристальный взор няни на своём лице. И всё не могла понять, что именно она хочет увидеть.
– Надеюсь, что когда-нибудь он возьмётся за ум, – покачала головой Катерина.
– Что-то очень сильно сомневаюсь, – фыркнула я.
Его образ достаточно ярко нарисовался в моём воображении. Высокий, плечистый, кареглазый ловелас под два метра ростом, молодой человек привык быть в центре женского внимания, мать баловала его с самого рождения, посему его боги – это деньги и удовольствие, которое на эти монеты он мог купить сколько влезет.
О каком процветании семейного дела могла идти речь, когда такой паразит без зазрения совести высасывает последние крохи из общего состояния? Взглянула
Видимо, Глория и попыталась, и стоило ей это непозволительно дорого…
Я искренне сочувствовала девчушке, но что сделано, того уже никак не исправить.
Как только силы окончательно вернулись ко мне, первым делом решила исследовать дом – моя небольшая серая комната казалась мне тюрьмой, а от тяжёлого пыльного воздуха постоянно хотелось почесать нос и расчихаться.
Дверь в мои покои со скрипом закрылась, но ощущение пыльного воздуха никуда не исчезло: вся остальная часть дома также не отличался чистотой и ухоженностью. Достаточно большой, двухэтажный особняк производил весьма неоднозначное впечатление. Даже самый невнимательный человек без труда заметит слой пыли на весьма изношенной мебели, потёртые следы на полу и не самые чистые окна, сквозь которые, словно из последних сил, пытались пробиться лучи тёплого солнца. Спустилась по старой винтовой лестнице на первый этаж и растерянно осмотрелась.
Здание казалось заброшенным и остро нуждалось в капитальном ремонте. Но кому это было нужно? В сердце болезненно кольнуло – в каждой комнате одна и та же картина: грязные окна, вековой слой пыли и полное отсутствие мебели. Странно, что не было ни единого зеркала или картины, только белеющие участки на стенах, где они когда-то висели.
– Кажется, Кассий и его мамаша вынесли всё, что, по их мнению, плохо лежало и дорого стоило, – пробормотала вслух, морщась от убогости интерьера.
Снаружи дом выглядел не лучше.
Возможно, лишь полуслепой человек восторженно вскрикнет, не разглядев деталей. Когда-то особняк действительно блистал великолепием: стены из дорогого отделочного камня, белоснежной арки у входа, покатой крыши и огромного сада с большим количеством деревьев – лучшее место для безмятежного отдыха. Вот только штукатурка давным-давно ссыпалась, белый цвет лепнины превратился в грязно-серый, а о былом величии сада напоминали лишь неухоженные деревья, заросшие кустарники и прелая прошлогодняя листва, плотным ковром устилавшая землю. А ведь при жизни матери Глории в это время сад преображался до неузнаваемости! Эта часть территории была гордостью покойной хозяйки дома, о которой теперь попросту забыли: то ли от нежелания возиться с растениями, то ли – от нехватки денег, а может, и всё сразу…
Катерина всё время следовала за мной: видимо, переживала, что мне вновь станет плохо. Каждый раз, всматриваясь своими помутневшими глазами в каждую комнату, её вздох становился все тяжелее, а голос – всё более удручённым.
– Дела-то у нас совсем плохи, – то и дело причитала она, – стены бы в доме побелить, портьеры освежить, да вот только кому? Для меня одной – это непосильная ноша… Госпожа Валерия меня и вовсе слышать не хочет. А картины… сколько картин вынесли из дома, – старушка громко хлюпнула носом, стараясь сдержать слёзы, – эл Патрик ведь десятилетиями собирал эту коллекцию, а теперь, где они все? Наверное, висят у какого-нибудь богача, купленные совсем за гроши.