Счастье из другого мира
Шрифт:
– Совсем скоро без крыши останемся, – продолжала жаловаться экономка, – иногда думаешь, как еду купить, денег совсем не хватает, и за дом сердце ежедневно болит.
Пока Катерина изливала мне душу, я решила навестить отца. Возможно, он даже не знает, что его дочь пару дней назад была на волосок от смерти – алкоголь заменил ему весь мир и стал единственной доступной радостью жизни после смерти жены.
– Глория, – попыталась остановить меня няня, – может не нужно туда идти? Лишнее расстройство это…
Я упрямо тряхнула косой и двинулась на второй этаж в правое крыло особняка. В противоположную от хозяйской комнаты сторону: Валерия давным-давно отселила супруга подальше от себя и дражайшего сыночка. Распахнув скрипучую
Глава 3
Эл Патрик спал, сидя за столом и громко храпел. Увидев отца в таком состоянии, глаза сами собой наполнились горькими слезами, к горлу подступило чувство обиды и жалости. Эмоции Глории опередили мои собственные ощущения… Красивого ухоженного мужчину будто подменили, и передо мной, посвистывая, лежал какой-то неряха с неопрятной, заросшей, в крошках от еды, бородой, в замызганной мятой рубахе навыпуск и в прохудившихся на правом колене штанах в выцветшую полоску. Сальные тёмно-каштановые волосы с лёгким налётом седины уже давно не мешало бы подстричь, а клочковатые бакенбарды – подровнять. В целом эл Патрик может стать весьма симпатичным мужчиной, если отобрать у него бутылку и привести в порядок. А сделать это нужно как можно скорее – что-то мне подсказывало, отец даже не догадывается, в каком отчаянном и бедственном положении находится то, на что этот трудолюбивый часовщик зарабатывал всю жизнь.
Обрывистый храп отца довольно быстро вернул меня в реальность.
– Паааап, – аккуратно прикоснувшись к его плечу, постаралась разбудить. Слова легко сорвались с языка, и теперь уже я почувствовала тоску по родителю, которого давно не было в живых там… на Земле… А теперь он у меня снова есть, и я постараюсь, чтобы эл Патрик жил как можно дольше. Я должна Глории, крепко должна.
Но ни на мой голос, ни уж тем более на попытки разбудить мужчина попросту не реагировал. Мертвецки пьяный хозяин дома на каждый вопрос бормотал что-то нечленораздельное и лишь размахивал во сне руками, лишая меня последней надежды на разговор с ним.
– Бесполезно, – словно издалека услышала я голос экономки и повернулась.
– Нужно переместить его в кровать, не дело спать вот так, – обратилась я к Катерине. – И кто носит ему спиртное? – хмурилась я, – у нас ведь нет на это средств…
– Так госпожа Валерия и носит, – осуждающе припечатала няня, помогая мне приподнять тяжёлого мужчину.
Перетащить отца Глории оказалось непростым делом. Эл Патрик обмяк и казался просто неподъемным. Каким-то чудом его всё-таки удалось взять под руки и поднять с кресла. Его ноги, хоть и с трудом, но каким-то чудом всё же доковыляли до кровати и его тело буквально упало на матрац. Сняв со спящего отца туфли, заботливо накрыла его одеялом. По всему кабинету валялись десятки пустых бутылок от дешёвого вина или самодельной настойки – неужели Валерию нисколько не волновало состояние мужа? Ответ напрашивался сам собой.
Разговор с отцом решила оставить до лучших времён. Вместо этого сделала ревизию его комнаты на наличие какого-либо алкогольного питья и, убедившись, что никаких запасов больше нет, направилась на кухню – с каждой минутой голодный желудок с нарастающим возмущением требовал еды.
Кухня, ровно, как и остальные комнаты в доме, выглядела весьма печально. Некогда светлая, с полными полками и кладовыми продуктов – на данный момент она полностью отражала весьма бедственное положение своих хозяев. В кладовых оставались весьма скудные запасы провизии, и вовсе не на сытный ужин, а только на жалкую похлёбку.
Именно такое блюдо и готовилось на плите. Аккуратно подняла горячую крышку, заглянула внутрь: какая-то крупа, отдалённо напоминающая пшенную, варилась вместе с мелкопорезанными
Выглядело варево неаппетитно, но другого выхода у меня не было – наложив небольшое количество слипшейся каши в тарелку, поднесла ложку с неароматным содержимом ко рту и недовольно сморщилась от такого невкусного обеда.
Быстро, не жуя, проглотила еду и отправилась в библиотеку. Мысль о сожжённых магканалах не давала мне покоя: возможно, всё ещё можно восстановить, и я смогу поступить в Академию. Статус калеки на всю жизнь меня не устраивал, как и вариант недомагички с ограниченными возможностями. Я чувствовала огромный груз ответственности: кто, если не я, сможет восстановить дом и помочь отцу справиться с пристрастием к алкоголю? Моя новоиспеченная «матушка» и ее горе-сынок? Вот уж точно не они.
Стоило мне только подумать о Валерии, как в коридоре раздался чей-то чересчур бодрый голос. Какой-то неестественный, слегка жеманный и деловитый – от такого неприятного сочетания хотелось закрыть уши руками.
Я слишком долго не видела мачеху. Даже так: зная её, я ещё не видела женщину, которая уже была мне так противна.
Библиотеку с холлом разделяла одна лишь дверь, поэтому со своей «родительницей» я столкнулась прямо в коридоре. Валерия обладала не только неприятным голосом – весь вид этой сорокапятилетней женщины производил весьма отталкивающее впечатление. Несмотря на тонкие черты лица до аристократки ей было очень далеко, а попытки казаться тем, кем не являешься по рождению, с её стороны были провальными: никакие вычурные наряды не могли добавить изыска женщине с отсутствующими манерами и элементарным воспитанием. Как ни крути, она была простолюдинкой, и все прекрасно об этом знали. И она об этом знала, сей факт бесил Валерию даже больше бедности. Кровь не водица, и в ней не чувствовалось того лоска, что был присущ Глории от рождения.
При виде меня Валерия сощурила глаза и оглядела так презрительно, что стало не по себе.
– Глория, рада, что тебе лучше, – в её сухом голосе не было ни капли радости, – выглядишь ты, конечно, весьма плохо. Ты видела себя в зеркале? А хотя да, – с усмешкой добавила она, – в доме же нет зеркал. Но тебе повезло, – с этими словами она достала маленькое складное зеркальце и протянула мне, – посмотри.
Как ещё может выглядеть человек, которой неделю провел в постели на волосок от смерти? Ничего не подозревая, я раскрыла зеркало и приглушённо вскрикнула от увиденного.
Я помню, как Глория должна выглядеть. Но сейчас от той красоты, что досталась мне от родовитых одарённых родителей не осталось и следа. Некогда алебастровая аристократическая кожа покрылась уродливыми крупными пятнами – веснушками, взгляд прежде ярко-синих глаз подёрнулся пеленой и приглушил их блеск, как если бы сапфиры заменили не самым лучшим стеклом. А уж кривые зубы вовсе испортили настроение, опустив его ниже плинтуса: захотелось разреветься от отчаяния… Добил меня вид некогда густой золотой косы, от неё остался лишь худенький хвостик. И как я не заметила всего этого?! Явно была занята вопросами новой жизни и дальнейшего выживания в новом мире.
– Что со мной стало? – в ужасе прошептала я, голос сел, став сиплым.
– Няня не сказала тебе? – ехидно улыбнулась Валерия, – прожженные магканалы сильно влияют на внешность. Такая вот своеобразная плата за то, что ты осталась жива.
Всем своим видом эта мерзкая женщина показывала, как же сильно она рада видеть перед собой уродливую падчерицу. Зависть – плохое чувство, особенно по отношению к дочери своего мужа.
– Не расстраивайся, всё не так плохо, – прощебетала мачеха и в знак поддержки приобняла меня за плечи. Мне стоило титанических усилий, чтобы сдержаться и не влепить ей пощёчину, – к тому же, у меня для тебя прекрасная новость. В твоём нынешнем положении она просто великолепная!