Счастье, которое остается. Куда нас ведут семейные расстановки
Шрифт:
Когда мы это знаем, то можем подождать, пока не поймем, куда нас ведет поведение этого ребенка, куда он нас ведет как родителей или как других членов семьи (рода). Если мы вместе с детьми идем туда и принимаем обратно другого человека, это освобождает детей.
Кто еще освобождается? Родители и другие члены семьи. Мы вдруг становимся другими, и это обогащает нас, потому что в своей душе мы снова дали место чему-то исключенному внутри нас. И сейчас, в настоящем, все получают возможность действовать по-другому. С большей любовью, с большим снисхождением, по ту сторону наших дешевых суждений о добре и зле, из-за которых мы часто думаем, что мы — лучше, а другие — хуже, хотя другие,
Еще одним выводом является то, что наши родители также являются хорошими, и что за всем тем, что нам, возможно, не нравится в наших родителях, действует любовь. Но эта любовь течет не к нам, а в какое-то другое место, туда, куда они смотрели, будучи детьми, к кому-то, кого они хотели вновь вернуть и включить в семью. Если мы начинаем давать всем этим исключенным место в своей душе, тогда и мы вместе с нашими родителями смотрим туда, куда течет их любовь. Тогда и мы и наши родители становимся свободными. Вдруг мы познаем себя в совершенно иной ситуации и учимся тому, что на самом деле означает любовь.
Скрытая любовь ребенка
То, что обнаруживается в детях через их «проблемное» поведение, это то, что необходимо сделать взрослым в семье (роду) и чего взрослые члены семьи (рода) избегают делать. Ребенок делает это за них. Он с любовью смотрит на исключенных. За подобным поведением действует скрытая любовь. Поэтому в работе с проблемными детьми смотрят не на самого ребенка, а туда, куда он смотрит. Тогда начинается целительное движение, которое освобождает ребенка, потому что теперь взрослые смотрят туда, куда они должны смотреть. Тогда ребенку больше не нужно смотреть туда вместо них и вести себя соответствующим образом. И это основной образ действий в работе с «трудными» детьми для оказания им помощи.
Подумать только, что происходит со многими такими детьми. Их лечат, пичкают медикаментами, как будто с ними что-то не в порядке. При этом дети делают что-то за других, за взрослых. Поэтому такой способ оказания помощи детям открывает новый путь и совершенно новые возможности. Но только в том случае, если мы смотрим не на детей, а вместе с ними на то, куда их тянет, и на то, что они хотят сделать для взрослых. Тогда с них снимается груз, и они становятся свободными. Измениться должны родители и все те, кого это касается. Они должны посмотреть на то, на что они до сих пор не смотрели. Благодаря этому начинается развитие, рост, сначала в родителях. Только тогда дети получают свободу.
Это — системная педагогика, совершенно иная педагогика. Это секрет расстановочной работы. Это оказание помощи в жизни совершенно особым способом. Здесь я помогаю детям освободиться из переплетения, и привожу что-то в порядок в их семейных системах.
Беспорядок в системе всегда одинаков: те, кто принадлежит к системе, оказывается исключенными. К семейной системе принадлежат также все жертвы членов этой семьи. Если кто-то был причастен к смерти других людей, возможно, он был непосредственным виновником их смерти, тогда эти мертвые тоже принадлежат к его семье (роду). Они присутствуют в системе рода. Они воздействуют на других членов этого рода, они обращают на себя внимание, часто при помощи ребенка. Тогда ребенок смотрит на жертв. Но это не помогает, если другие туда не смотрят. Ведь именно те, кого это на самом деле касается, должны туда смотреть. Тогда беспорядок может упорядочиться. Порядок всегда означает, что принимается что-то исключенное.
Пример: «Я остаюсь с тобой»
Помощник: Речь идет о мальчике, ему 12 лет и он не подчиняется ни родителям, ни учителям. Он ведет себя хаотично и агрессивно. Его отец болен.
Хеллингер: Что за болезнь?
Помощник: Трофические язвы на ногах и слишком высокое давление.
Хеллингер (группе): Если мы представим себе то, что он описал: куда смотрит мальчик? Куда идет его любовь?
Помощник: К отцу.
Хеллингер: Это совершенно ясно. (После небольшого размышления): Если мы вчувствуемся в это, какую фразу мальчик произносит внутренне? Он говорит папе: «Я остаюсь с тобой». Что говорит ему папа? «Я рад тебе». Что говоришь ему ты как его учитель? «Я вижу твою любовь к отцу, и я рад ей». Сейчас в твоем сердце есть место для его отца, это можно сразу же увидеть. Если он у тебя в сердце, тогда ты знаешь, где мальчик в хороших руках? Хорошо?
Помощник: Да.
Хеллингер: Хорошо.
Хеллингер (женщине): О чем у тебя идет речь?
Женщина: Моя дочь не хочет ходить в школу Она сейчас учится в четвертом классе. Она все больше и больше сопротивляется, не хочет ходить в школу, а также выходить из дома.
Хеллингер: Что с отцом девочки?
Женщина: Ее отец намного младше меня. Мы никогда особо не были вместе. Сейчас мы пытаемся расстаться. Я часто пыталась привлечь его к проблеме дочери, но он слишком сильно занят собой.
Хеллингер: На сколько лет он младше?
Женщина: На 22 года.
Хеллингер: На 22 года младше? Ах, так? Хорошо, тогда я начну с дочери.
Хеллингер выбирает заместительницу дочери и ставит ее. Дочь неспокойно двигает пальцами и потирает руки. Затем она смотрит на пол.
Хеллингер просит ее на какое-то время сесть на свое место. Он выбирает заместительницу матери девочки. Эта заместительница отворачивается. Затем она смотрит на пол и сжимает кулаки. Она приседает на корточки и трет рукой пол, как будто хочет что-то стереть. Другую руку она сжимает в кулак.
Хеллингер просит заместительницу дочери стать напротив матери на некотором расстоянии от нее. Мать продолжает усердно тереть пол.
Хеллингер (заместительнице дочери): Скажи своей маме: «Я присматриваю за тобой».