Счастье моё
Шрифт:
СЕМЕН. Я твой юмор никогда не научусь понимать. Я же действительно позвоню! Я в этих делах ничего не понимаю! У тебя что, болит что-нибудь, ну скажи по-человечески!!!
ВИКТОРИЯ. Знаешь, миленький, в родильных домах женщины часто говорят между собой, какие мужчины гады и негодяи. А ты, наоборот, мне сейчас так нравишься! Ты у меня самый красивый, самый умный, самый-самый
СЕМЕН (чуть не плача). Да что же происходит, скажи мне толком?
ВИКТОРИЯ. Все хорошо, Сенечка, я её сейчас рожу.
Семен кинулся в ботанический кабинет, дрожащим пальцем набрал номер и ждал, глядя на Викторию в чистом квадрате пола посреди коридора, заваленного мусором. Она помахала ему рукой.
СЕМЕН. «Скорая помощь»?.. Запишите адрес. Улица Фабричная, дом семь… Роды преждевременные… Муж? Нет, я не муж. Мужа нет… Виктория… Фамилии я не знаю… Восемнадцать лет… Какой месяц? Месяц восьмой. Ждем… (Положил трубку и вернулся к Виктории.)
ВИКТОРИЯ. Сенечка, побудь со мной, пока они едут. Поразвлекай меня…
СЕМЕН. Как? Чего мне делать?
ВИКТОРИЯ. Расскажи мне что-нибудь. И не бойся. Ой, у тебя ручки дрожат!..
СЕМЕН. Я тебе расскажу, как у нас с тобой всё будет через несколько лет. Ты со мной будешь жить в Лондоне. И будешь ты эдакая гранд-дама… С твоей улыбкой Моны Лизы это у тебя получится великолепно… От природы все данные у тебя есть, но, конечно, ты научишься вести себя в соответствии с этикетом…
ВИКТОРИЯ. Знаешь же, что не научусь, миленький.
СЕМЕН. Молчи. Представь себе. У нас с тобой прием. Мы с тобой стоим на верхней площадке мраморной лестницы, а снизу парами поднимаются к нам капиталисты. Все во фраках, в орденах, в лентах, с супругами под ручку. А наверху ты стоишь…
ВИКТОРИЯ. В пионерской форме.. Белый верх, темный низ.
СЕМЕН. Перестань, ты слушай.. Ты наверху стоишь и улыбаешься и каждому-каждому говоришь несколько
ВИКТОРИЯ. А она где стоит?
СЕМЕН. Кто?
ВИКТОРИЯ. Моя доченька? Ты про нее забыл, миленький… Потому что на верхней площадке этой мраморной лестницы ты видишь не меня. Там, миленький, рядом с тобой стоит Анюта… Любимый мой, если бы ты знал, как мне тебя жалко…
СЕМЕН (кричит). Нет никакой Анюты! Только ты! Ты! А теперь, я прошу тебя, не разговаривай, тебе же вредно разговаривать… Слышишь, «скорая», кажется, приехала!..
ВИКТОРИЯ. Там, на верхней площадке, стоит Анюта.
СЕМЕН. Только ты. Я же никого никогда в жизни не смогу полюбить так, как тебя. И ты это прекрасно знаешь! И нарочно всё это говоришь, потому что знаешь, да?!
ВИКТОРИЯ. Беги! Прощай, миленький.
СЕМЕН (вскочил на ноги). До свиданья. Вика… Я их встречу – и пойду… Я буду стоять у больницы. Если тебе станет лучше, ты махни мне в окошко, ладно? А через год я вернусь к тебе. Ты же знаешь – раз я сказал…
ВИКТОРИЯ. Беги, миленький. У тебя осталась в этом городе одна ночь… Мы же с тобой знаем – за одну ночь можно успеть горы свернуть… Беги!
И Семен побежал.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Беги, Сенечка. Не волнуйся. Все будет хорошо. Родится девочка, и хоть семимесячная, но она будет жить! Это, конечно, чудо, но она будет жить, Сенечка!
Семен вышел во двор школы, постоял, глядя на освещенные окна, дождался сирены «скорой помощи» и пошел прочь.
В городском саду оркестр играл ту самую мелодию: «Счастье моё ты всегда и повсюду со мной…» Она буквально преследовала его.