Счастье на десерт
Шрифт:
— Почему?!
— Потому что Виктор не к вам помчится, а к Стефании. Я бы тоже туда поехала, если бы узнала, что моя старшая собралась подарить мне внука.
— Но мама, речь-то не об этом! Я понятия не имею, что там у Стешки. И, скажем прямо, даже знать этого не хочу! Мне нужно, чтобы поверил Артём, ты же понимаешь, какое впечатление на него произведёт эта весть?
— Да, конечно. Но ты сильно рискуешь — что если это дойдёт до Ардарского?
— Это да, — Серафима представила реакцию Бориса и поёжилась. — Поэтому я не хотела посвящать отца.
— Я сама приеду, — кивнула своим мыслям Валентина. — Это будет лучшим выходом. Надеюсь, мы не пожалеем.
— Сама? Ну… хорошо. Не пожалеем — всё ради моего счастья, мама! Значит, до послепослезавтра?
Вернувшись на «дачу», Сима прислушалась к тишине дома и облегчённо выдохнула — Артём спит! Не заметил её отсутствия… Что ж, Мать-Волчица им благоволит! Скорее бы наступил назначенный день…
Два дня волчица маялась, поминутно бросая взгляд на часы. Но как специально, время тянулось так медленно, словно вместо двадцати четырёх часов в сутках внезапно стало втрое больше.
Но наконец наступило утро третьего дня.
— Сегодня к нам приедут… папа приедет. Уже скоро, так что, пожалуйста, не уходи никуда, — с запинкой, едва не проговорившись, что родители явятся вдвоём, произнесла она в спину Скульского.
Волк, не поворачиваясь, бросил:
— Я помню.
И вышел наружу.
Спустя мгновение Сима в окно увидела, как крупный серый зверь спрыгнул с крыльца и размашистой рысью отправился на прогулку.
Грудь сдавила обида — как обычно, Артём, её слова ни в грош не ставит, делает, что хочет!
На мгновение ей захотелось расколотить всё, до чего дотянется, а потом хлопнуть дверью и гордо уйти. Но следом накатило отрезвление — куда?! С меткой любовницы ни в посёлок не сунешься, ни за его пределами не покажешься! Это же, как клеймо — пока не сойдёт, любому оборотню ясно, что она ни рыба ни мясо. То есть, девушка лёгкого поведения.
Свободные волки и волчицы могли менять партнёров хоть каждый день, и это не только не порицалось, но и считалось нормальным. Молодёжи, кто ещё не обрёл пару, надо куда-то девать напряжение! Просто постель, без привязок и обязательств — для здоровья. А вот временная метка, гласившая, что данная самка спит только с одним, определённым самцом — уже вызывает вопросы. Если им настолько хорошо вместе, что даже не тянет сменить партнёра, то почему они не признают друг друга парой? Подозрительно и ненормально! Любовницей волка может быть человечка, для волчицы это позор. Знак, что в ней что-то не так, какой-то изъян, который не позволяет самцу назвать её своей парой.
А снять метку может только тот волк, что её поставил. Или время — через три года шрам сам сойдёт, если, конечно, его не обновлять…
Но что-то подсказывает, что Скульский ни снимать, ни обновлять не собирается. Ну а она не собирается ждать три года!!!
Как Сима и боялась, машина с родителями приехала раньше, чем вернулся из леса Артём.
Упрямый
Волчица с досадой даже ногой притопнула, но увидела, как за деревьями мелькнула серая тень и выдохнула — возвращается!
— Папа! — бросилась дочь к отцу. И с наигранным замешательством, когда в машине открылась вторая дверь, воскликнула: — Мамочка? И ты приехала? Какая радость! Артём! Тёма, смотри, какой сюрприз!
— Здрасьте, — буркнул волк, подхватывая первую сумку из открытого Виктором багажника.
Валентина только руками развела — да уж, с манерами у зятя явные проблемы.
— Папа, мама, пойдёмте в дом! — девушка потянула родителей за собой. — Тёмочка всё сам перенесёт. Правда, любимый?
Волк только зыркнул, но ничего не сказал.
— Как ты, дочка? — Виктор пошёл впереди, а Валентина подхватила Серафиму под руку.
— Нормально, пап, — ответила ему младшая дочь и выразительно повела глазами, намекая матери, что от отца надо бы избавиться.
Не в прямом смысле, а спровадить его на полчасика. Но вот как и куда?
— Витя, — подала голос Валентина, — мы когда ехали, я видела куст калины, просто обсыпанный ягодой. Морозом прихватило, вся горечь ушла, калина сейчас одно объеденье! Очень хочется пирогов, а возле посёлка всю уже собрали. Пока я с дочкой поболтаю, всё-таки, две недели её не видела, ты бы сходил да набрал туесок, а? Во-он в той стороне куст, метрах в трёхстах от дачи.
— Калины? — альфа задумчиво почесал макушку. — Может, как обратно поедем, остановимся и в четыре руки соберём?
— Зачем время тратить? Ты сейчас свободен — сумки зять прекрасно и сам перетаскает. А я с дочерью пообщаюсь, хотим посекретничать, по-женски. Сделай доброе дело — набери для меня ягод. И обратно поедем без остановок, — волчица махнула рукой в сторону леса.
— Ладно, схожу, — прогудел Виктор. — Приспичило же тебе!
— Когда и где? — проводив глазами мужа, спросила Валентина. — Не на улице же! Твой последнюю сумку унёс.
— Идём в дом, — громко произнесла дочь и поманила мать за собой. — Сядем на кухне, чаю попьём, и ты расскажешь мне все-все новости!
Артём поставил очередную сумку на стол и поморщился, услышав, что Серафима и её мать вошли в дом.
Видеть их не хотелось. Ещё меньше — принимать участие в беседе.
Волк спешно покинул кухню и бросился на второй этаж. Хотя, какой там второй этаж?! Дом не настолько велик — дача она дача и есть. С мансардой.
Вот там-то он и устроил себе логово.
Волчицы, не обращая на него внимания, прошли мимо.
— Раздевайся, мам, у нас тепло, — тараторила Сима. — Так что ты говоришь, случилось? У Стеши неприятности, я правильно поняла?
Услышав это имя, Артём замер, не решаясь сделать последний шаг и опустить люк, отрезая звуки с кухни.
— Тише говори, дочка, — понизила голос Валентина. — Я обещала Стеше, что никому не расскажу. Ну ты-то родная сестра, тоже женщина, тебе можно и нужно это знать. А вот отцу и твоему волку эти новости ни к чему.