Счастье на краю
Шрифт:
Заметив, что Жан смотрит на куклу, девочка погладила её по голове и сказала:
— Это Жули, её сделала мама
И снова спрятала куклу в большой карман, нашитый поверх старого платьица.
Платье девочке он тоже купил, как и куклу. Новая кукла была большая, в розовом бальном платье, с длинными рыжими волосами.
Когда он подарил куклу Эмилии, она долго держала её в руках, потом оставила у него в комнате и сказал:
— Пусть пока поживёт у тебя.
Не стала объяснять почему.
Да потом Жан и сам понял.
Жила
У трактирщицы было две дочки, одна постарше, чем Эмилия, а другая примерно такого же возраста. Девочки, в отличие от Эмилии были одеты опрятно в новую добротную одежду, и их трактирщица работой не загружала. Во всяком случае Жан ни разу не видел, чтобы кто-то из дочерей трактирщицы, мыл полы или ходил за водой. Иногда старшая помогала на кухне, а младшая вообще только играла.
Через три дня, снова отобрав ведро у Эмилии и принеся воды в трактир, Жан задумался, что надо бы сходить к нотариусу и сделать запрос, а что вообще осталось у графа де Демартена, и где теперь живут его жена с дочкой.
На следующий день он пошёл к нотариусу.
Сначала его чуть не выгнали, но когда он достал и продемонстрировал документы, нотариус, пожилой сухого телосложения мужчина, почмокав губами, сказал:
— Ну вот, молодой человек, а сразу с этого нельзя было начать? Мы же люди подневольные, не имеем права начинать работу, если вы не докажете, что вы за себя просите. Мало ли кто о ком что узнать хочет
Всё это Жан слушал молча. Только в конце, расплачиваясь, спросил:
— Когда?
Нотариус сморщился, но ответил:
— Всё бы вам молодым торопиться, такие дела разве быстро делаются, около недели, я думаю, займёт
Так Жан остался в Бурже ещё на несколько дней. Деньги пока были, прятал их в комнате, с собой носил немного. Всё-таки трактир был расположен не в самом респектабельном районе.
И вот к концу второй недели наконец-то пришло сообщение от нотариуса, что можно приходить.
Нотариус смотрел на Жана с сожалением. Жан успокаивал себя тем, что тот по-стариковски жалеет графа-неудачника. Сел и приготовился слушать.
Нотариус начал с перечисления имущества. Оказалось, что из трёх замков, принадлежавших графу, у него остался только один, самый дальний и труднодоступный. Рудники тоже теперь принадлежали разным людям.
Нотариус откашлялся, сдвинул седые брови и произнёс:
— Думаю, что, согласно постановлению нового короля, вы всё можете вернуть. Если хотите, то я могу этим заняться.
Жан молчал.
Нотариус постарался привлечь его внимание:
— Ваше сиятельство, могу я продолжать?
— Не называй меня так, зови господин Мартен, — голосом, которым он явно отвык пользоваться, сказал Жан.
Нотариус нисколько не смутился и продолжил
—
— Что с моей семьёй?
— Ваша супруга и ваша дочь, — нотариусу ужасно не хотелось быть тем, от кого граф услышит страшную весть
И он протянул газету полугодовалой давности.
На первой полосе газеты была статья под заголовком:
«Новые жертвы магической лихорадки»
Сразу под статьёй была магфотография, она была чёрно-белая, но он отчётливо узнал прекрасное лицо когда-то любимой женщины. Сейчас он не знал есть ли в нем ещё возможность любить. Женщина держала за руку маленькую девочку.
Подпись под фотографией гласила:
«Графиня Сара де Демартен с дочерью»
Он не мог читать, буквы почему-то начали расплываться, Жан уронил газету на пол, глядя на неё как на ядовитую змею.
Когда он посмотрел на нотариуса, глаза его были сухие:
— Это что? Они умерли?
Нотариус снова с сочувствием взглянул на графа:
— К сожалению, да.
Граф встал, его пошатнуло. Нотариус спросил:
— Господин Мартен, с вами всё в порядке, может быть вас проводить?
Граф мотнул головой и направился к выходу.
— А что мы будут делать с имуществом? — попытался вслед ему крикнуть нотариус.
Ответа он не получил.
Жан Мартен шёл по улицам Буржа и не мог понять зачем ему вообще вся эта жизнь. Почему он не умер тогда, когда у него была возможность задушить этого старого урода, короля. Зачем он хранил эту никому не нужную верность.
Слева он заметил вывеску, на которой была изображена большая кружка.
Деньги были, и граф зашёл в питейное заведение.
Заведение было не из дорогих, так, обычная забегаловка и посетители там были соответствующие. И в основном все друг друга знали, а Жан был для них человек новый, а значит чужой
Но Жан не замечал острых взглядов, он пил.
А между тем, четверо мужчин, сидевших через стол от него, держали в руках кружки, усиленно делая вид, что пьют кружку за кружкой. Один из них встал, подошёл к хозяину трактира, что-то ему сказал, после чего хозяин с угодливой улыбочкой на лице отнёс ещё один кувшин на столик, за которым сидел Жан
И когда Жан, пошатываясь, вышел из заведения в темноту улицы, он не заметил, что вслед за ним вышли ещё четверо.
Жан уже был недалеко от гостиницы, когда остановился, чтобы унять головокружение от некачественного дешёвого пойла. Сзади подошли:
— Эй, парень, гони кошелёк
Жан повернулся и тут же получил удар прямо в живот. Человек, ударивший его ещё раз повторил свою фразу, а Жана стошнило прямо на его блестящие сапоги. И его начали избивать. Но Жан не зря считался опасным заключённым. Он знал, что такое настоящая боль, и даже обрадовался возможности выплеснуть то горе, которое испытал, узнав о том, что его жены и дочки больше нет.