Счастье на краю

Хайд Адель

Хотела оставить Марте деньги за продукты, но та с меня не взяла:

— Вот ещё, бери так, мамзель, — Марта продолжала называть меня мамзелью, хотя я и сказала, что зовут меня Мари и можно по-простому, а завтра как привезут, так и отдашь.

Продуктов набралось два больших мешка, Марта закрыла таверну, взяла тележку, не ту, с которой она ходила на площадь, а поменьше, больше похожую на строительную.

Возле ворот мне пришлось оставить Марту, потому что её защита не пропустила, но тележка проехала. Я побежала разгружать тележку, чтобы вернуть

её владелице. Когда я вышла, Марта стояла со странным выражением на лице.

— Марта, что случилось? — встревоженно спросила я

— Нехорошая у вас улица, мамзель, мерещится всякое, — непонятно сказала Марта и махнув рукой повернулась и покатила пустую тележку.

Время меня поджимало, поэтому бежать, чтобы остановить Марту и выяснить, что же ей померещилось, я не стала.

До прихода капитана Лекока оставалось меньше получаса.

Глава 16

В доме Моран уже не было такого тягостного ощущения. Эжени засела в мастерской, как с моей лёгкой руки назвали комнату с манекенами для шитья.

Маркиза теперь практически всё время находилась внизу. Теперь, когда часть магической нагрузки по дому я взяла на себя, у неё оставалась магия, чтобы начать восстановление тех нервных окончаний, из-за которых ухудшилась подвижность ног.

Она позвала мальчишек и те помогли мне разобрать продукты. Марта, молодчина, ещё и полуфабрикаты наложила, только разогреть.

Я посмотрела на маркизу:

— Мадам, мне надо подготовиться к приходу капитана Лекока, он сам вызвался сопроводить меня на контроль магии. Мне надо срочно воспользоваться теоновым артефактом. Поэтому приготовить я ничего не усею, вам придётся самим, или дождаться, когда я вернусь.

В общем с маркизой удалось договориться, она помогла мне слить магию в один из теоновых артефактов, который оказался действительно почти бездонным.

Когда я почувствовала лёгкий голод и слабость, маркиза сказала мне остановится.

Я переоделась в другое платье, выбрала попроще.

Эжени, добрая душа, поделилась со мной почти половиной гардероба. Оказалось, что были платья, которые шились до рождения младших мальчишек, а после родов она немного поправилась, и, хотя этого было незаметно, но той почти девичьей хрупкости, которая ещё оставалась после рождения первенца, уже не было. А платья было жалко выкидывать. И теперь вот, повезло одной тощей попаданке, донашиваю, почти новые.

Только успела надеть однотонное жемчужно-серое платье, как раздался стук в магический замок.

Капитан Лекок отличался пунктуальностью. Вот, интересно, это потому, что он мне помочь хочет, или потому что с контролёром договорился?

Оказалось и то и другое. Капитан приехал на лошади. Я отказалась садиться впереди него, а сзади тем более. Пришлось капитану вести лошадь в поводу, и идти пешком, хотя он и пытался сказать, что мы непременно опоздаем.

Мы не опоздали, пришли вовремя, как раз к самому закрытию. Контролёр уже собирался уходить,

но увидев нас с капитаном горестно вздохнул и открыл дверь, приглашая меня зайти.

В комнате посередине стоял стол, рядом с ним стул, на столе прибор, похожий на микроскоп, только вместо трубки для рассматривания бактерий, на этой трубке была шкала в сто единиц

А руку следовало класть как раз под эту трубку.

— А это не опасно, — решила я спросить, одной рукой сжимая, находящийся в кармане теоновый артефакт

— Нет, что ты девушка, — вяло ответил контролёр, которому было, наверное, лет сто, и было странно, что он не на пенсии. Мучают старика, — подумала я, а вслух задала ещё один вопрос:

— А сколько времени нужно прибору, чтобы он магию определил?

Дед-контролёр посмотрел на меня так, как будто это горшок с цветами, стоящий на подоконнике, заговорил, и ничего не ответил. Вот же вредный!

Зато он выгнал капитана Лекока, который пристроился в комнате и хотел, видимо, наблюдать за процессом.

Контролёр помог мне расположить правую ладонь непосредственно на металлической пластине, находящейся под трубкой «микроскопа», кстати, как я потом узнала, я почти угадала с названием, потому что прибор назывался магоскоп.

Потом щёлкнул каким-то тумблером, и я почувствовала, что на тыльной стороне ладони становится тепло. Вместе с этим красная стрелка начала двигаться вверх по шкале. На шкале было обозначение трёх разных видов.

С нуля до тридцати были обозначения капельками: первый уровень, был нарисован с одной капелькой, второй уровень, находящийся повыше, с двумя капельками.

С тридцати до шестидесяти: уже шёл кружочек, который был разделён на четыре сегмента, которые постепенно закрашивались, четвертинка на тридцати, половинка на сорока и так далее.

От шестидесяти до 100 уже не было никаких кружочков или капелек, просто цифры.

Я смотрела как стрелка неумолимо ползёт вверх, вот уже почти доползла до одной капельки, я сжала в другой руке артефакт и попыталась сосредоточиться и ещё слить немного магии.

Ничего не получалось, стрелка продолжала расти вверх, почти добравшись до второй капельки.

Я уже была в панике, потому что стрелка двинулась к третьей капельке, а у меня по-прежнему ничего не получалось с артефактом. И вдруг кто-то постучал в дверь, и заснув нос, сказал, что господина контролёра прямо срочно спрашивают.

Дед взглянул на меня и отошёл к двери и в этот момент я почувствовала, как магия полилась в артефакт.

Стрелка замерла, чуть-чуть не достигнув третьей капли. Но и это, насколько я знала, уже было много, потому как мадам Дижо, рассказывала, что капелька — это максимум, что надо показывать…, если ты не аристократ. Хотя у аристократов магия всегда выше половины шкалы магоскопа.

Контролёр вернулся, а я сидела и молилась, чтобы он уже снял мою руку с этого прибора. Потому что мне казалось, что ещё чуть-чуть посидеть и стрелка снова пойдёт наверх.