Счастье не приходит дважды

Моспан Татьяна Викторовна

Выслушав ответ, он в сердцах швырнул телефон.

— Черт знает что!

Заглянувший в кабинет Валентин удивился — редко ему доводилось видеть Лаврова в таком состоянии.

— Что-то случилось?

— Случилось. Заходи. Дрозда, Александра Дроздова, который обвинялся в убийстве Орешкина, застрелили при задержании.

— Иди ты! — От волнения Архипов перешел на «ты». — Помню, его еще Фролов пытался к убийству Пивоваровой пристегнуть, но не вышло.

— В смерти Пивоваровой

он не виновен. Ах ты черт, как бы мне хотелось его допросить!

— А что случилось-то?

— Помнишь дело Устинкиной?

— Еще бы!

— Там свидетельницей проходила Людмила Астахова.

— Очень разговорчивая дамочка. Побольше бы таких свидетелей. Она еще сказала: не удивительно, что Устинкину застрелили, странно, что ее застрелили только теперь, знакомство с бандюганами до добра не доводит.

— Вот-вот. Эта разговорчивая дамочка сегодня наткнулась на улице на Дроздова. Узнала его и кинулась звонить в милицию. Там обрадовались, он же в розыске по убийству. Решили захватить своими силами.

— Ну и мудаки, прости господи! — изумился Валентин.

— И я про то же.

— Как же так получилось?

— Молча. Видно, кто-то «звездочку» решил срубить досрочно.

— Да-а, отличились господа оперативнички. Прямо как нарочно. Почерк знакомый, как у нашего ускорителя Фролова. Что делать будем, Леонид Леонидович?

Лавров вздохнул:

— Работать, Валя. Работать над собой.

— Лучше бы со свидетелем. А где это произошло?

Лавров с интересом посмотрел на Архипова.

— Знаешь, а ты задал хороший вопрос. Я как-то об этом сразу не подумал. Это случилось недалеко от дома Астаховой, — медленно произнес Лавров и вопросительно посмотрел на Валентина.

Тот мгновенно подхватил мысль бывшего наставника:

— Стало быть, недалеко от дома Вершининой.

— Бывшего дома, — поправил Лавров. — Она теперь в центре живет, ей после бабки квартира досталась.

— И что его понесло туда, этого Дрозда?

— Теперь не спросишь.

— Накосорезили господа оперативнички, а нам теперь крутись, — сдвинул брови Валентин.

— Сказали, виновные будут наказаны. А что толку? Ладно, что теперь крыльями махать?.. Бывшего владельца перстня с черным бриллиантом опрашивал?

— Да, господин Петрухин все подтвердил. Перстень продал Аиде Пивоваровой, оказавшись в безвыходной ситуации.

— Когда?

— За два дня до смерти.

— А…

— У него стопроцентное алиби. Продал и на следующий день улетел в Америку.

— Ну никто не хочет облегчить нам работу!

— Это точно. Я сегодня пытался Бориса отыскать, приятеля Лады Козило.

— Нашел?

Валентин почесал ухо:

—

Как сквозь землю провалился. С квартиры съехал.

— Он паспорт хозяйке показывал, когда вселялся?

— Не знаю я, что он там кому показывал, — не выдержав, рассмеялся Валентин. — А если серьезно, Леонид Леонидович, то хозяйка — совсем ветхая старушка. Видит и слышит плохо. Короче, мальчонка шустрым оказался. Сбежал. Я пытаюсь до Козило дозвониться, но телефон отключен. Она его предупредила, больше некому.

— Чего ему бояться?

Валентин пожал плечами:

— Сам удивляюсь. Я все хотел спросить, как правильно говорить: Козило или Козилы? Бывают же такие фамилии!

— В словаре посмотри. Если помню, то женские фамилии подобного типа не склоняются, а мужские склоняются. Если мы с тобой убийцу Эллы Ревенко не найдем, то нас целый год склонять будут. По всем падежам и кабинетам.

На столе Лаврова зазвонил телефон.

— …Да, да, пропустите его.

Он положил трубку.

— Валя, не уходи, — остановил он Архипова. — К нам идет Ольшанский.

— А я зачем?

— Посиди. Вдруг уловишь что… неуловимое. Я зашиваюсь, попрошу руководство к делу Лидмана тебя подключить. Если ты, конечно, не возражаешь.

— Не возражаю. Только я антиквариатом никогда не занимался.

— Надо же когда-то начинать.

Сгорбленная фигура Юрия Алексеевича производила тягостное впечатление.

Лавров поднялся и сам усадил его в удобное кресло.

— Вы сказали зайти к вам после посещения клуба, вот я и пришел. — Он тяжело вздохнул. — Все сочувствуют. Я не знаю, что и думать…

— А кто сочувствовал громче всех? — спросил Архипов.

— Что? — не понял Ольшанский.

— Вы приехали в клуб, — терпеливо объяснил Валентин. — Кто с вами разговаривал?

— Подходили почти все, выражали соболезнование. Господи, как по покойнику!

— Кто провел с вами большую часть времени, пока вы находились в клубе?

— Лидман Дмитрий Евгеньевич, — не задумываясь, ответил Юрий Алексеевич. — Мы тридцать лет знакомы. Я говорил, что украли, он охал. Вот, собственно, и все. Леонид, Леонидович, — обратился Ольшанский к следователю, — вы сказали, если на таможне появится что-то из моей коллекции, вы мне сразу сообщите.

— Пока ничего нет.

— Значит, ее не вывезли?

— Нет.

— Но хоть где-то что-то должно объявиться!

— Юрий Алексеевич, вам надо набраться терпения. Обязательно что-нибудь да всплывет. Обязательно! Список украденного у нас есть. Но еще раз перечислите мне, пожалуйста, только те вещи, которые не представляют антикварной ценности.