Счастье по рецепту
Шрифт:
Нанюхавшийся феромонов свободный самец, подсаживался на первую попавшуюся самку. Не на всю жизнь, разумеется, но пару недель он был бы маловменяемым и на все согласным, особенно, если продолжать искусственно поддерживать возбуждение, обливая самку феромонами и подливая ему в еду кое-какие травы.
Потом, неизбежно, наступит откат, и мало никому не будет. Видимо, коровьи бизнесмены рассчитывали, прежде чем волк избавится от наваждения, он безропотно подпишет все договоры, и они успеют слинять с ними на другой конец континента. Не рассчитали, шавки, что он
И эти гиеновые собаки, наверняка, выкрутятся, ведь он не сможет предъявить доказательства. Потом, здесь территория американцев, затевать многомесячное разбирательство ни к чему.
Придется вспомнить методы Дикой стаи и помочь потерявшим берега скотоводам сильно пожалеть, что они были столь неразборчивы в средствах. Для начала – подыграть, пусть думают, что у них все получилось.
Между тем, совершенно промокнув, брюнетка решилась вылезти из ванной и попыталась вернуться в комнату.
– Всю одежду сняла и еще раз вымылась. Быстро, - рявкнул волк, доставая сотовый. Женщина пискнула и метнулась назад, плотно притворив дверь.
– Ром, ну, что успели узнать? Да? Жаль. Ладно, это можно немного отложить. Мне нужна женская одежда, что-нибудь безразмерное – туника подойдет. Да. Белья не надо, только что-то приличное – накинуть сверху, чтобы попу прикрывало. Постарайся скорее. Как вернешься, сразу меня набери.
Через несколько минут голая, мокрая и жалкая брюнетка опять показалась на пороге, вопросительно глядя на волка.
– Простыню возьми, завернись, - бросил ей волк. – Хочешь жить?
Самка закивала головой, преданно глядя на Матвея.
– Стони.
– Что?
– Стони, говорю. Да погромче и с выражением. Вспомни свой самый улётный секс и старайся.
– З-зачем?
– Жить хочешь? Тогда стони сама, или я возьмусь за тебя на самом деле.
– А-ах!
– Громче!
– А-а-а!!!!
– Во-о-т! Громче, чувства добавь! – говоря это, Матвей подошел к дивану и принялся его толкать, заставляя раз за разом биться о стену.
Брюнетка старалась, повышая голос до визга, вскрикивая и издавая протяжные и низкие стоны. Диван таранил стену, распространяя вибрацию и звуки ударов.
– Ах-ар-р-р-р!!! – Матвей задрал голову и издал низкий победный рёв, от которого у незадачливой любовницы дыбом встали мокрые волосы.
– Так, пять минут перерыв, - приказал волк. – Можешь вернуться в ванну и глотнуть воды. Мне нужны убедительные стоны сладострастия, а не хрип загнанного осла.
– Зачем тебе это?
– Сама не догадываешься? Для твоих нанимателей мы сейчас занимаемся трахом, то есть, затея удалась, я на тебя подсел. Пусть порадуются, пока есть такая возможность. Через некоторое время перезвонит мой бета, ты наденешь, что он привезет, я возьму тебя на руки и, целуясь, как сумасшедшие, мы проследуем наружу, сядем в мой автомобиль и уедем в отель.
Врлчица дернулась, пытаясь возразить, но Матвей пресек на корню:
– Будешь слушаться, останешься живой и целой. Попробуешь испортить мне игру – пожалеешь, что на свет родилась. Так, время
– Что?
– Ори, говорю! Вложи в крики всю страсть и силу, чтобы все, кто услышат, поверили, что тебя дерёт русский альфа.
Пока волчица упражняла легкие, Матвей, морщась, подобрал ее одежду, поискал, куда пристроить. В комнате ничего подходящего не нашлось, и он вернулся в ванную, бросив мокрый комок в мусорный пакет. После того, как он собрал тряпки, а самка вымылась, туман из головы почти полностью выветрился. Но злость, хорошая такая, первоклассная – осталась. Как и желание устроить зарвавшимся скототорговцам небольшой армагеддец.
В воображении мелькали одна за другой идеи – как подоходчивее объяснить янки, насколько они неправы.
Тем временем, волчица, тревожно косясь на странного самца, активно выводила рулады.
Матвей хмыкнул, подошел к ней, сгреб на руки, от чего та завопила уже по-настоящему – от страха – и шмякнул ее голой попой на стол.
– Поелозь, - скомандовал он замолчавшей от удивления женщине. – И не молчи, что остановилась-то? Пальчиками себя приласкай. Да, активнее, активнее!
Волк протянул руку и ущипнул за призывно торчащий сосок. Брюнетка взвизгнула.
– Продолжай сама, громкость добавь, и елозить не забывай.
– Зз-ачем это все? – выдохнула женщина. – Отпустите меня, пожалуйста!
– С чего это? – удивился альфа. – Тебя ко мне, зачем отправили – ублажать? Вот, старайся. И не делай такие глаза. Может быть, меня именно такие игры и возбуждают? Ага, отсюда чую – ты уже вся мокрая. Прекрасно! Поёрзала на столе – переходи на диван.
Сам Матвей, проходя мимо, сдвинул несколько стульев, уронив один на пол. Огляделся и, быстро пройдя по периметру комнаты, внёс в пейзаж кое-какие коррективы. Комната приняла довольно расхристанный вид – ясно было, что кто-то оторвался по полной.
Время от времени волк рычал так, что дрожали стекла, поддерживая вопли самки.
– Души добавь, что ж ты, как повинность отбываешь? – посетовал он в перерыв. – Хочу слышать страсть и вожделение.
– Я не умею!
– Столько лет трудишься подстилкой и до сих пор не научилась? Да ко мне двоечницу прислали?
Волчица презрительно фыркнула и удвоила усердие, лаская себя и возбуждаясь на самом деле – больше и больше.
– Подозрительно будет, если здесь не останется моих следов, - пробормотал Матвей себе под нос. – Видимо, придется кончить. Ласкай себя активнее! Покажись мне вся!
Волчица подчинилась, призывно глядя на самца, покусывая губы, поминутно высовывая язычок. Откинувшись на диванную подушку, женщина широко развела ноги, играя пальцами одной руки с клитором, а второй сжимая и теребя соски.
Матвей смотрел на это расширившимися от возбуждения глазами, еле сдерживаясь, чтобы не взять то, что ему так настойчиво предлагают.
Затем, усмехнувшись, высвободил член – волчица даже приподнялась и перестала постанывать, рассматривая его орган – и несколькими уверенными движениями довел себя до разрядки.