Счастье по завещанию - 2
Шрифт:
Милисента поджала нижнюю губу и прикусила ее. Она всегда так делала, когда собиралась сказать что-то, по ее мнению, неприятное. И я зажмурилась, потому что ее простота могла разозлить короля и навлечь на ее хорошенькую головку бездну неприятностей.
Лучше бы я ошиблась, честное слово!
— Не поймите меня неправильно, ваше величество, мне весьма приятно такое внимание к моей скромной персоне, — продолжила Милли, — но… Если вы все это сделали, чтобы не стыдиться статуса своей фаворитки, то совершенно напрасно беспокоились…
— Милли…
— Дело в том, что я никогда не смогу ею стать, ибо моя невинность достанется лишь мужчине с честными намерениями в день, когда наш союз одобрят сами Пресветлые!
Мамочки… Я не могла открыть глаза. Просто не могла и все! Боялась!
И тем неожиданней оказалось внимание герцога. Его широкая горячая ладонь нашла мою руку и накрыла ее.
— А твоя подруга мне очень нравится, — шепнул Демиан. — Кстати, Георгу тоже, но небольшой грозы не миновать.
— Так я и думала… — прошептала в ответ.
— Не волнуйтесь, миледи Рорк, я улажу наши небольшие проблемы, — искренне заверил меня супруг.
«Миледи Рорк», «наши» проблемы… это звучало бы как музыка, если бы не было временным фарсом, участниками которого все мы так или иначе оказались волею судьбы. Но, тем не менее…
Я поверила Демиану, потому что доверяла! Сливаясь воедино, невольно раскрываешь все свои сокровенные тайны. По крайней мере, чувства супруга к одной сероглазой девчонке были настоящими, хотя он все еще не мог поверить до конца в то, что Лисси Бьорн вдруг оказалась Мелиссой Рорк, навязанной ему женой.
Глаза все же пришлось открыть, потому что тишина настораживала, да и Милли было искренне жаль.
Король молчал. Он отвернулся от Милисенты и теперь стоял у окна, сложив руки на груди. На скулах ходили желваки, губы плотно сжаты. Да, Георг злился и пытался справиться со своим состоянием.
Ох, видимо Милли, сама того не подозревая, стала для него кем-то очень важным и значимым. Разве стал бы монарх так рьяно подавлять собственные эмоции, чтобы в порыве гнева не навредить той, до которой ему и дела нет? Уверяю, не стал бы. Сейчас он боролся с собой, ради женщины и будущих отношений с ней.
Любовь по приказу или повелению — явление не столь редкое в нашем мире. Он же, совершенно очевидно, желал иного.
На Милли было страшно смотреть. Обычно пышущие румянцем щеки сейчас побледнели, а взгляд потух. А я ничем, абсолютно ничем не могла ей помочь. Разве что попытаться уговорить Рорков оставить ей жизнь и отослать в поместье к матери. Но что-то мне подсказывало, что король подобного исхода не допустит.
— Прошу меня простить, — едва слышно произнесла Милисента. — Позвольте мне удалиться, дабы своим присутствием лишний раз не раздражать вас.
И если она хотела успокоить Георга, то достигла совершенно противоположного эффекта.
— Извольте подойти ко мне, миледи! — отчеканил король.
Милли поднялась так резко, то пошатнулась. И, чтобы не упасть, схватилась
— Что вы видите, миледи? — спросил он.
— Стену, дорогу, поляну перед опушкой леса… — послушно стала перечислять Милли.
— Кого вы видите на поляне?
Глаза Милисенты расширились, и я поняла, кого она там узрела.
— О, Пресветлые! — выдохнула страдалица.
— Именно, миледи! Именно! — довольно жестко ответил король. — На поляне два дракона. Пресветлые, как их принято называть! И уверяю вас, им глубоко наплевать, чей брак одобрить!
— Не возносите хулу, сын мой, — скромно возразила ему великая жрица.
— Прошу прощения, тетушка. Я всего лишь хотел довести до сведения нашей гостьи, что чувства — это самое главное в отношениях между мужчиной и женщиной. Если их нет, то никакие честные намерения их не возместят. Более того, в отношении вас, леди, я не сделал ни единого непристойного намека! Вы же сочли своим долгом выразить свои сомнения в довольно унизительной для меня форме в присутствии моей семьи.
— Прошу меня простить, ваше величество, — твердо произнесла Милли. Скорее всего, глупая девчонка уже приготовилась к смерти.
— Вы просили позволения покинуть наше общество. Так вот, я позволяю вам вернуться в вашу комнату, ибо сейчас не имею намерений продолжать с вами беседу, — отчеканил король, даже не взглянув на Милисенту. — Сестра, распорядитесь, чтобы леди Бьорн подали завтрак в ее покои.
Жрица кивнула и поспешила к двери, куда устремилась и несчастная Милли. Леди Диана пропустила девушку вперед, а потом аккуратно прикрыла за собой дверь.
Георг направился к столу и молча сел на свое место.
Предполагалось, что завтрак уже начался, но, в свете последних событий, о еде как-то все забыли, несмотря на изысканность сервировки и весьма аппетитный вид поданных блюд.
Тишина давила, и я все заметнее нервничала. Прошла минута, прежде чем мне хватило смелости спросить:
— Как вы намерены поступить с Милисентой, ваше величество?
Рука герцога ободряюще сжала мою ладонь. Это, признаться, вселило некую уверенность. Лишь бы не казнь. Только смерть лишает надежды, а пока человек жив, всегда можно ему помочь.
— Как я намерен поступить с леди Бьорн? — монарх поднял на меня взгляд и вдруг улыбнулся. Очень хитро улыбнулся. Так, словно в его голове давно созрел хитроумный план. — Пожалуй, я на ней женюсь, дорогая невестка.
— Женитесь? — опешила я.
— Да, а что вас удивляет? Я — мужчина, она — дама. Это естественный процесс, — тут же отозвался король.
Похоже, к нему возвращалось присутствие духа. Он спокойно переложил на свою тарелку пару яиц, сваренных в красном вине и щедро сдобренных зеленью, ломоть розовой деревенской ветчины и пару кусков желтого острого сыра.