Счастье приходит дважды
Шрифт:
Димитри тактично дал гостям понять, что им пора расходиться. Сдерживая нетерпение, он поблагодарил музыкантов и обслуживающий персонал, обнял мать, которая ни словом не обмолвилась о его удивительном поведении в течение всего вечера. Вероятно, подумал он, она не смеет убеждать его на людях, что ему не удастся сохранить свой брак.
— Не волнуйся обо мне. Все под контролем, — сказал он, стараясь успокоить мать.
— Не буду, — ответила она, не дав ему продолжить. Марина необычно тепло улыбнулась Никосу, который принес два бокала бренди. — Я знаю, что у тебя какой-то
Димитри удивленно посмотрел на мать, заметил у нее на лице непривычное выражение нежности и перевел взгляд на Никоса, который застенчиво улыбнулся и беспомощно пожал плечами. Ничего не понимая, Димитри пожелал им спокойной ночи и оставил их.
Он думал только об Оливии. По правде сказать, она вытеснила у него из головы все другие мысли. Взбежав по лестнице, он попытался открыть дверь и обнаружил, что она никак не открывается.
— Оливия! — позвал он. — Это я.
— Я не думала, что это может быть кто-нибудь другой, — сердито прокричала она.
Димитри нахмурился.
— Тогда впусти меня.
Если ты думаешь, что я собираюсь развлекать тебя после того, как ты нежничал с другой женщиной, ты глубоко ошибаешься! — закричала она.
О чем это она? Димитри раздраженно толкнул дверь, и она слегка поддалась.
— Открой дверь или я выломаю ее! — приказал он.
— Ты насмотрелся американских фильмов! — дерзко ответила Оливия. — Возвращайся к своей любовнице и оставь меня в покое!
У него не было выбора. Отказавшись от мысли обсуждать это чудовищное обвинение через дубовые доски пятисантиметровой толщины, Димитри отошел назад, собрался с духом и бросился на дверь. Раздался громкий треск, и он с грохотом ввалился в комнату.
— Убирайся отсюда! — испуганно вскрикнула Оливия.
Дрожа от страха, она стояла у кровати. У нее был такой испуганный вид, что Димитри немедленно успокоился. Он отбросил ногой стул и, закрыв дверь, прислонился к ней, стараясь выглядеть как можно безобиднее.
— Итак, с кем же кроме тебя я заигрывал сегодня вечером? — весело спросил он, распуская галстук-бабочку и расстегивая верхнюю пуговицу на рубашке.
— Боже правый! И ты еще спрашиваешь? — возмутилась Оливия.
— Ну, конечно! Потому что я не знаю, — усмехнулся Димитри.
— Это не смешно! Позволь мне освежить твою память, — вскипела она. — Блондинка с роскошными формами. Великолепное тело. Беспрерывно хихикает.
— Элени?! — Димитри расхохотался. — Господи, ведь я же говорил тебе, что она последняя женщина на земле, до которой я бы дотронулся! — в его глазах вспыхнули огоньки. — Неужели я стал бы ласкать женщину, у которой груди твердые, как мрамор?
— Откуда ты знаешь, какие они? — возмущенно осведомилась Оливия.
— Я не знаю, — терпеливо объяснил Димитри. — Я думаю, что они должны быть твердыми, потому что они недвижимы, — он устремил взгляд на груди Оливии, которые вздымались так, что он с трудом сдерживал себя.
— Так ты все-таки не отрицаешь, что смотрел на них?
Димитри испустил вздох.
— Трудно не заметить их, когда
— Тогда я видела, как в гостиной ты обнимал ее двойника…
— А-а-а, вот в чем дело.
— Теперь ты не отрицаешь, да? — бросила она, и Димитри почувствовал, что она дошла до точки.
Оливия ревнует! Почему-то это обрадовало его. В нем заговорило тщеславие? Нет. Что-то другое, о чем он не осмелился подумать.
— Оливия, — мягко сказал Димитри. — Я обнимал Элени. Но, насколько я помню, мы были полностью одеты все время, пока я успокаивал ее.
— Неужели? — сердито пробормотала она.
— Я видел, что она расстроена, — объяснил Димитри, — и решил сделать ее нашей союзницей.
— Это нелепо! Ты обманываешь меня! — вскипела Оливия.
— Ничего подобного. Я знаю, что ей нужно, чтобы у людей было о ней хорошее мнение. Поэтому обратил ее внимание на то, что мы с ней всегда были друзьями и что она желает мне только добра. Я сказал, что всегда относился к ней как к младшей сестре…
— Держу пари, что это ее не обрадовало.
— Она несколько растерялась, — признался Димитри, — и пока она не обрела дар речи, я долго распространялся о том, что брак — это священный союз, заключенный между мужчиной и женщиной…
— Какой же ты лжец! — гневно воскликнула Оливия.
— И, — продолжал он, — я заставил ее согласиться со мной, что священные узы брака неприкосновенны. К тому времени она поняла, о чем я говорю, но не смогла возразить мне.
— Хитрец!
— Я так и подумал, — с довольным видом согласился Димитри. — Я сказал, что доверяю ей тайну — мы с тобой снова будем жить вместе. Она разразилась слезами. Тогда я сказал, что всегда знал, как она чувствительна, и добавил, как сильно растроган тем, что, радуясь за меня, она не может сдержать слез. Я думаю, ты увидела нас именно в этот момент, потому что после моих слов она отпрянула от меня, вытерла глаза и потопала танцевать с Вангелисом.
Димитри хотел, чтобы Оливия поверила ему. Но он не все рассказал ей.
— Ты… больше ничего… не сделал? Не… целовал ее? — тихо спросила Оливия.
От этой мысли Димитри поморщился. Как убедить ее?
— Клянусь памятью отца, что я не целовал ее, — просто сказал он.
С этим нельзя было спорить. Оливия закусила губу, проклиная себя за то, что сделала поспешные выводы. На самом деле Димитри проявил доброту, отвергнув Элени так мягко.
— Прости, — пробормотала она.
— Это вполне объяснимая ошибка.
— Да, учитывая твою репутацию! — не удержалась она.
— И какая же у меня репутация? — спокойно спросил Димитри.
— Женолюба.
— А-а-а.
Он не стал отрицать, заметила Оливия.
— Тебе нельзя доверять там, где дело касается женщин.
— Неужели?
Она сердито посмотрела на него.
— Только не говори, что с тех пор, как мы расстались, у тебя никого не было!
— Я и не говорю.
Оливия передернулась от боли и подумала, сколько женщин у него было, как часто он встречался с ними и были ли они красивы.