Счастье рыжего цвета

Хилинская Любовь Александровна

Припечатав последнее слово, она почувствовала, как в груди печет. Боль разливалась от солнечного сплетения и выше, захватывая все тело, отчего казалось, будто оно объято огнем, словно свеча. Поежившись, Юля постаралась отогнать эти ощущения, но они становились только ярче, будто выворачивая наизнанку.

– Егор! – простонала она, падая на одно колено и хватаясь за грудь. – Больно! Как же больно!

25

Пекло в груди разрасталось, ширилось, казалось, что все тело объято пожаром. Сквозь пелену слез Юля видела встревоженные лица Максима, который что-то говорил бледными губами, Егора, нависающего сверху, маячившего в стороне Андрея, гудящим голосом тоже что-то выговаривающего наставительное.

Сквозь ватный гул до нее донеслись слова «так и должно быть» и «это нормально», но мозг отказывался принимать все это к сведению. Как это – нормально? Разве вот так - нормально? Или это все не имеет к ее состоянию отношения, и они там погоду за окном обсуждают?

– Выпей-ка! – губ коснулось что-то прохладное, а потом сделанный глоток обжег внутренности, Юля закашлялась, попыталась выплюнуть, но жидкость уже прокатилась до самого желудка.

– Ч-что это? – просипела она, отплевываясь.

Сознание медленно прояснялось.

– Ты о напитке или в целом о ситуации? – усмехнулся седовласый оборотень, сидя рядом с ней на корточках.

Юля покрутила рукой в воздухе, что могло означать как то, так и другое. Говорить пока еще получалось с трудом, да и учащенное сердцебиение не позволяло адекватно произносить слова, однако, она отдашалась и просипела:

– В целом… И о напитке тоже.

– Мам, с тобой все хорошо? – ручки Макса обвились вокруг ее шеи, он пытливо заглядывал в глаза матери, с тревогой хмуря свои бровки. – Ты белая…

Юля подтянулась на руках, села на полу, покрутила головой, выхватывая краем глаз маячившего где-то у двери Егора. Вот так вот – пока сын с наставником помогают упавшей женщине, начальник стоит у двери, готовый сбежать, вероятно. Хорош!

– Что это было такое со мной? – хрипло спросила девушка, взглянув прямо в серые глаза оборотня, так и сидящего рядом на корточках, уже забыв, что спрашивала, что ей дали выпить.

Тот пожал плечами.

– Да кто ж тебя знает, девка! – сказал он, вставая и помогая Юле подняться. – Оно ж всяко может быть! Волчица твоя пытается верх взять или просто здоровье слабое – неизвестно. Надо тебе врачу нашему показаться. Вон, Егор Саныч свозит тебя, пока я мальчонкой займусь. Надо ему уже в полную силу вступать, а то, сама понимаешь, трудно придется. Без клана никуда.

От успокаивающего тона мужчины девушка почувствовала себя лучше. Она кивнула Андрею, потом перевела взгляд на Егора, так и застывшего изваянием у двери. Оборотень смотрел исподлобья, хмуро, сурово сжатые губы в тонкую линию не предвещали ничего хорошего. И самое плохое, что Юля не знала, в чем провинилась и чего ждать дальше. Внутри нее рос ком беспокойства, а в свете последнего резкого ухудшения здоровья и вовсе возникли опасения, что Макса отберут…

– Ты остаешься здесь, сын! – наклонилась девушка к мальчику и заглянула ему в глаза, потом посмотрела на Егора.
– Проводишь меня к врачу? – уточнила, вскинув подбородок и тоже сжав губы.

Пусть не думает, что он тут единственный наделен правом суровых взглядов!

Кивнув, Егор посторонился, приоткрыв дверь, потом указал Юле идти впереди него по коридору и мрачно вперил взгляд меж ее лопаток. Что за гордячка! Видно же, что идти ей трудновато, но за помощью не обращается, предпочитая справляться сама.

Юля же чувствовала, как горит спина, и кожа покрывается мурашками. Она шла, гордо расправив плечи, поймав краем глаза на себе удивленный взгляд секретарши, но не соизволила даже повернуть в ее сторону голову. Иначе сорвется и побежит, чтобы не чувствовать этого давления. Будто загнанный заяц в яме посреди поля - убежать некуда, спрятаться негде. И главное, что непонятно, как этого всего избежать. С каждым шагом петля на шее все больше затягивалась, грозя удушить на месте свою жертву.

Егор дошел

до лифта, нажал на кнопку и снова пропустил Юлю вперед, все также молча сверля ее взглядом. Нет, ему бы хотелось многое сказать, но все не то, что она хотела бы услышать. Например, он бы сказал, какая она сексуальная, как охренительно стонет и извивается в его объятиях, как в ней горячо и тесно, и как меняется ее лицо во время оргазма. Но не было уверенности, что именно она оценит эти слова. Другие партнерши, которые раньше были, как-то проще относились ко всему, но они и не требовали с него ничего. С Юлей так не прокатит, он уже и сам понял это. Тут помимо физического влечения было что-то еще необъяснимого, какая-то химия, от которой внутренний зверь приходил в бешенство всякий раз, когда вблизи с ЕГО самкой оказывался посторонний мужчина. И более того, каждый раз, когда сам Егор оказывался рядом с Юлей, тот же зверь удовлетворенно урчал и требовал физического контакта до тех пор, пока внутри самки не поселится детеныш-другой… Что за дела вообще? Наваждение какое-то!

Вот и сейчас, едва створки лифта закрылись, он рванул девушку за плечо, разворачивая ее спиной к стене, после чего навис сверху.

– Что за поведение? – рыкнул, с удовольствием втягивая ставший уже родным аромат ее кожи.

– Ты о чем вообще? – с вызовом ответила Юля, сузив глаза.

– Не надо вести себя так, будто ты сможешь сама со всем справиться! – завелся оборотень, пригвождая ее к стене бедрами и давая понять, что некуда деться из плена.

– Отпусти! – толкнула его девушка. – У вас традиции, обычаи, племена или что там подобное… Вот и наслаждайся. Ты ж глава клана, все тебе по плечу! А меня и моего сына оставь в покое! Молодой еще, своих родишь!

Выпалив это, девушка замерла, гневно дыша и со злостью глядя в лицо замершему Егору. Несмотря на негативные события, организм ее трепетал от запаха и близости оборотня, сердце билось в предвкушении ласки, а кожа на шее и руках покрылась мурашками от горячих взглядов мужчины.

– Уверена? – тихо с угрозой спросил он.

– Да! – кивнула она в тот самый момент, когда створки лифта разъехались.

– О, я вижу, не скучаешь здесь, Егорушка, - раздался чей-то ехидный голос снаружи. – Мне сказали, тут проблем выше крыши, а ты самочек молоденьких окучиваешь!

Резко оттолкнув парня, Юля покраснела и вылетела из лифта, едва не запнувшись на пороге, но была поймана чьей-то крепкой рукой.

– Ну-ну, милая, немудрено твоим чарам поддаться – ишь, пахнешь, словно свежая булочка! Так бы и куснул тебя, да возраст не позволяет! – пробасил добродушно спаситель.

Подняв глаза и пробормотав «спасибо», Юля едва не задохнулась – на нее смотрел самый красивый мужчина из всех ранее виденных. Ярко-синие глаза, четко очерченный овал лица, полные губы, скривившиеся в усмешке, загорелая кожа – все было настолько великолепным и настолько мужественным, что она замерла, приоткрыв рот. И даже седоватые виски и слабые морщинки в уголках глаз не портили этого человека. Он подмигнул ей, потом усмехнулся и перевел взгляд куда-то за спину.

– Ну привет, Егор Александрович, - сказал уже серьезным тоном. – Торопишься куда?

26

– И тебе здравствуй, Михаил Юрьевич! – хмуро буркнул за спиной у Юли Егор, протянув руку посетителю.

Девушка наблюдала, как мужчины с серьезными лицами обменялись приветствиями и колючими взглядами, после чего вздохнула. Никогда еще она не жалела так, как сейчас, что решилась на переезд. Черт ее дернул! С самого начала, еще в аэропорту, начались эти странности, и продолжаются, словно затянувшийся дурной сон. В этой суматохе она даже забыла ответить на сообщение в мессенджере подруге, которая с тревогой спрашивала, как у них с Максом дела. А как дела? Как сажа бела, как говорила порой бабушка.