Счастье рыжего цвета
Шрифт:
Неожиданно Юля почувствовала облегчение от этого. Вот так бросаться с бухты-барахты в путешествие с младенцем не хотелось, тем более, что и документов у него нет. Нужно было вернуться в бабушкин дом, собрать еще сумку малыша, сходить сделать документы, и только потом отправляться в путь
В роддоме ей выдали кучу каких-то бумажек, которые следовало обменять на свидетельство о рождении. Интересно, а в поезд её пустят с малышом? Или на него нужен отдельный билет? О детях до этого времени девушка вообще ничего не знала и, если честно, не планировала становиться матерью еще лет
Пришлось снова вызывать такси и возвращаться в старенький бабушкин дом. К счастью, в нём уже были запасы одежды и еды, приготовленные для Полины.
Покормив малыша, уложив его в кроватку, девушка залезла в интернет, посмотрела, каким образом осуществляются поездки с ребёнком и поняла, что сегодня она вряд ли попадет на поезд. Следовало отменить билет. Еще пришлось звонить начальству, говорить, что возникли непредвиденные обстоятельства, объяснять ситуацию с ребёнком, что сестра сбежала, бросив младенца у неё на руках. Директор фирмы, в которой работала Юля, молчал несколько минут. После чего выругался нецензурно. Сказал, что раз такая ситуация, то девушка может задержаться, сколько ей нужно, а по возвращении работать на дому.
Юля также нашла в интернете, как регистрируются дети. Помочь ей было некому, поэтому пришлось с ребёнком на руках идти в местный ЗАГС, где маленькая седая старушонка, улыбаясь, выписала свидетельство о рождении на имя Власова Максима Александровича. Почему именно такое имя – Юля не знала. Оно просто ей нравилось. Отчество же малышу досталось от Юлиного папы, которого звали Сашей.
Великая вещь интернет! Благодаря ему получилось быстро и без проблем оформить ребёнка на себя. Вернее, не на себя, а на сестру, но паспорт-то теперь у Юли. Так что всё-таки, получается, на себя. Еще писали в интернете, что полагаются какие-то выплаты и детские пособия, но пока было не до них. По возвращении в Москву она постарается всё сделать.
Первая ночь прошла на удивление спокойно – малыш, конечно, плакал, как и положено детям его возраста, но быстро успокаивался, почувствовав смесь на губах. Юля же к утру была совершенно вымотана. Ей казалось, что ребёнок беспрестанно то писает, то какает, приходилось менять подгузники, прислушиваться к каждому писку из кроватки, и под утро голова её болела, а глаза слипались. Как же справляются другие мамы? Наверное, привыкают. Значит, и у нее получится!
Сделав себе большую кружку кофе с утра, девушка вновь засела с ноутбуком, изучая рынок жилья в Москве. Квартирная хозяйка не пришла в восторг, когда ей пришлось сообщить про ребенка, и сказала, что после окончания оплаченного периода следует съехать куда-нибудь. Терпеть младенцев и их шалости она намерена не была.
– Ну какие от тебя могут быть неприятности? – умиленно прошептала девушка, глядя на спящего ангелочка.
Словно почувствовав, что с ним разговаривают, малыш завозился, зачмокал своими губками и начал морщить носик. Юля уже знала, что это означает – Максим Александрович оголодал. И если не сунуть в рот бутылку со смесью, выдаст своей младенческое «фи», а попросту сказать – наорет на няньку. Мамой себя Юля не воспринимала. Ну какая она мама? Еще несколько дней
6
Но опасения не подтвердились – ни на следующий день, ни спустя неделю сестра не дала о себе знать. Более-менее освоившись в новой для себя роли, Юля решила все-таки возвращаться в столицу, решать вопрос с работой и жильем, с пособиями и прочими полагающимися младенцам преференциями.
Хуже всего пришлось в поезде – на самолете она лететь не решилась, начитавшись, что с такими маленькими лучше не путешествовать по воздуху, но Максимка решил, что ему не нравятся и поезда и орал почти всю дорогу так, что уши закладывало.
– Какой у вас сыночек! – умиленно прокомментировала проводница в самом начале пути, и она же с облегчением выпроваживала Юлю из вагона, вздохнув с радостью, что беспокойные путешественники покинули вверенное ей пространство.
Выйдя из поезда и оказавшись в равнодушной толпе людей, несущихся мимо, Юля почувствовала себя маленьким муравьишкой, которого вот-вот снесет лавина. В горле встал комок, и только теплое тельце ребенка, спящего в покрывальце, было словно якорем в этом большом и шумном мире.
– Ничего! – сказала она негромко. – Мы со всем справимся! Все преодолеем! Я сирота и ты сирота, а вместе мы не сироты! Мы – семья!
Закинув заметно потяжелевший с последнего путешествия рюкзак, набитый не столько своими вещами, сколько Максовыми, Юля поудобнее перехватила ребенка и направилась к выходу с вокзала, ловко лавируя между людьми. Все-таки жизнь в столице заметно отличалась от жизни в регионах – здесь будто даже время текло иначе, быстрее, и люди вечно торопились жить.
А автобусе ей уступили место, а малыш, убаюканный покачиванием, сладко спал, изредка покряхтывая и морща носик. Это умиляло.
Не имея раньше вообще никаких дел с детьми, Юля с удивлением наблюдала за этим новорожденным человечком – как он ест, как спит, как заявляет о своих правах. Все казалось ей необычным и волнующим. В голове не укладывалось, как сестра могла, выносив его девять месяцев и родив в муках, не дрогнувшей рукой подписать приговор и сделать сиротой при живых родителях! И таких ведь не один и не два, таких много, и все они томятся в детских домах, наверняка всю жизнь мучительно размышляя, почему мама отказалась от них…
Вздохнув тяжко, девушка посмотрела в окно – ехать оставалось совсем недолго, скоро выходить, а дальше пешком почти два километра. Раньше этот путь она преодолевала легко и с удовольствием, а теперь думала, что и в самом деле нужно искать жилье поближе к транспорту. И это пока Максимка маленький, он такой легкий, но младенцы быстро растут, и скоро на руках станет носить его тяжело, а на коляску пока денег нет – немыслимая роскошь эти коляски по цене!
Дома все было так, как оставила Юля до отъезда. Даже цветок, поставленный в огромный таз с водой, чтобы не засох, выжил и даже будто нарастил листьев, распушившись.