Счастье с третьей попытки
Шрифт:
По тому, как плутовато бегали Зинкины глаза, как подрагивали губы, Рогов понял – брешет.
– Телефон свой дай, Зинуль. – Он вытянул руку на столе, требовательно раскинул пальцы клешней.
– Что?
Она попятилась от стола. Взгляд тут же предал ее, метнувшись к сумке.
– Телефон свой дай, бысс-трраа! – взревел Рогов и, дотянувшись, больно ударил Зину кулаком в грудь. – Ну!
Та охнула, согнулась, но послушно поплелась к сумке, брошенной у входа на одном из стульев. Порылась в ней, достала скромный мобильник, вернулась, протянула его Рогову. Упрекнула:
– Чего же так больно-то, Стасик?
– Ничего, тебе этими сиськами детей уж больше не кормить, – скривился Рогов, быстро листая записную книжку в ее телефоне и просматривая журнал вызовов. – Ага! Вот он наш Коля Х. Не станешь же ты отрицать, что это не он, а, Зина? Только подумай, прежде чем сказать. Хорошо подумай, Зина!
– Он это, он. Чего драться?
Она задрожала, стоило вспомнить, что не удалила сообщение, которое Коля ей прислал несколько дней назад. Если Рогов прочтет, то ей конец тогда! Все, это конец! Соображай, дура, соображай! Тебе не привыкать врать! И простым гражданам врала, и прокурору! А что Рогов? Кто он? Быдло, прости господи! Венечка прав, быдло они все…
– Ух, ты, Зина! Что я вижу! – радостно ощерился Рогов, дошел все же до ее сообщений. – Коля велит тебе спрятать какие-то штуки подальше. Что же это такое, Зина? Что ты спрятала?
– Ничего, – буркнула она, опуская голову, она придумала, теперь не боялась.
– Что значит «ничего»?!
Рогов швырнул в нее тарелкой, с которой исчезла яичница и все хлебные мякиши, Зина еле успела пригнуться. Тарелка с хрустом раскололась о стену. Осколки улеглись поверх цветастого омлета.
– Что значит «ничего», Зина? – Его ноздри раздулись, будто кто качал их изнутри крохотным насосом. – Что значит «ничего»?
– А ничего я не спрятала.
– Почему?
– Не успела. Все так и лежит у него в квартире. Если не сперли, конечно.
– И что же это за штучки такие, Зина? Не хочешь рассказать?!
– Не могу, Стас, не проси. – Она густо покраснела, сливаясь по цвету с ярким орнаментом на цветной косынке. – Язык не повернется. Не могу!
– Ладно, черт с тобой, корова. – Он вдруг развеселился.
Заставить смущаться эту мошенницу со стажем могло только чудо. И он желал сам посмотреть на это чудо. Даже занятно! А если соврала, то уж тогда, извините, ляжет рядом с Колей в соседний холодильник морга. Она достала его уже сегодня!
– Поехали. – Рогов медленно вылез из-за стола, схватил упирающуюся Зину за затылок и поволок к выходу. – Поехали, поехали, Зина, покажешь мне эти штучки.
Потом он долго ржал, рассматривая игрушки из секс-шопа, разложенные в Колиной берлоге на подоконнике. А после, пиная без конца засмущавшуюся до обморока Зину, заставил ее демонстрировать их применение. А под конец унизил так, что она ревела часа два, съежившись на полу под Колиной батареей центрального отопления.
– Ненавижу, падла… – рыдала Зина, дергаясь всем телом от стыда и унижения. – Ненавижу…
Успокоившись, она вымылась в Колиной ванне, с грустью посматривая на его бритвенный станок и помазок с богатой щетиной. Вытерлась вафельным полотенцем, она всякий раз приносила Коле новые, стирать ему было сложно. Это вот – сочного синего цвета – так и осталось нетронутым. Им в тот день, когда произошло их последнее свидание, было не до любовных утех. В тот день Коля принес эти самые
– У меня опасно это держать, – прикладывал он руки к футболке, которая сидела на нем, как на деревянном кресте.
– А мне не опасно?! – дула она губы на него за то, что только ехала зря на другой конец города.
– На тебя никто не подумает, Зинуль. А меня в расход сразу и свои и менты!..
Она согласилась наконец. Забрала то, что он ей навязывал. Они вместе приехали к ней домой. Долго рассматривали добро. Долго шептались. Потом она спрятала в шкафу под бельем в своей комнате. А затем пришло это вот сообщение, стоившее сегодняшнего кошмарного унижения, что штучки теперь надо перепрятать понадежнее. Теперь ей даже Венечку придется привлекать. Но он молодец, справится.
И как же ее угораздило оставить сообщение в телефоне! Совсем расслабилась на воле, нюх потеряла! Рогов прав – дура она! Конченая и бесповоротная! Хорошо, выкрутиться получилось, хотя и стоило это ей немалого унижения. Ну, ничего, Рогов! Ты еще пожалеешь, что так опустил ее. Еще как пожалеешь! И еще и на мобильник снял, урод!
Ей ведь никто не помешает сообщить куда следует, что важный свидетель, как там его – Устинов? – так вот никто не помешает ей сообщить о том, что он в лапах у Рогова. И одному богу известно, что эта мерзкая морда с ним творит! А вот как это сделать и не наследить?..
Глава 13
Вовка Селезнев еле дождался конца уроков. Стремительной тенью проскочил через раздевалку, сдернув с крючка свою ветровку. Выбежал на улицу.
– Чё, Вован, ты на тренировку не пойдешь? – догнал его одноклассник Ромка уже на улице. – Собирался же! В прошлый раз неплохо сыграли. Чё ты?
– Не могу сегодня. Точно не могу. Извини, брат. В следующий раз.
– А щас-то куда? Может, я с тобой?
Ромка подозрительно глянул на Селезнева, который в последние несколько дней вел себя странно. То в школу не приходил. Потом пришел на день, нахватал двоек, снова пропал. Затем нарисовался, и опять сюрприз. Две пятерки, четыре четверки за два дня. И на тренировку пришел. А тренироваться он бросил еще в прошлом году. За ум взялся, удивлялись учителя. Но Рома точно знал, что не в уме дело. Крылся за всеми этими метаморфозами какой-то подвох. Крылась во всех этих Вовкиных превращениях какая-то тайна. А тут еще шепнули на большой перемене, что у Вовки родаки улетели на отдых. Правда, нет, Ромка пока не выяснил. Но думал, что скорее да, чем нет. Неспроста Вован мутный какой-то.
– Со мной нельзя, Роман, – скупо улыбнулся приятелю Селезнев и тут же поморщился.
Фурункул, который он вчера сдуру выдавил на щеке, оставил болезненный след. Не надо было выдавливать его. И Вадим Андреевич, провожая его вчера вечером до дому, ругался. И в который раз спросил, не передумал ли он возвращаться. Родители-то вернутся только через три дня.
Вовка не передумал. Ему у Харламова было не очень уютно. Квартира была маленькой. Тот был вечно занят на работе. Вовке приходилось подолгу сидеть одному и от нечего делать готовить домашнее задание. Ему покурить там даже не было никакой возможности! Харламов сразу предупредил, что если учует запах сигарет, заставит сожрать всю пачку.