Счастье само не приходит

Город озарялся вечерними

огнями. Четче вырисовывалась мозаика освещенных окон. Вспыхнули разом бусины фонарей, уходящих в даль улиц. Но дыхание города не утихало, особенно здесь, на привокзальной площади. Повсюду прохаживались и стояли компании молодежи. В одной из них вихрастый паренек бренчал на гитаре, остальные ему подпевали. Здесь же прогуливались парочки влюбленных.

Было свежо, подмораживало. Зима в этом году подкрадывалась осторожно. Чуть прижмет, приморозит и отпустит. Скоро декабрь, а снега все нет.

Сергей Сергеевич и Оксана Васильевна пересекли широкую серую площадь, блестевшую как сталь, и направились к стоянке машин.

Оксана Васильевна вдруг остановилась и тронула Григоренко за локоть:

— Сережа, видишь во-он ту звезду?

Он поставил чемоданы и, задрав подбородок, стал тоже смотреть вверх.

— Какую?

— Вон над крышей этого дома.

В темном лиловом небе Григоренко увидел близкую — казалось, можно рукой дотянуться — звезду, которая выделялась среди других. Яркая, красноватая, она будто вздрагивала в ночном безмерном просторе, и от этого мерцали ее лучи.

— Вижу, — ответил он.

— Пускай она станет нашей звездой... Когда тебя долго не будет и я начну скучать...

— Мы всегда будем вместе, Ксанка!

— Ну, может, в командировке задержишься или еще где... Я с тобой через нее разговаривать буду. Понял?

— Хорошо, пусть будет нашей.

Мимо них, едва не задев, промчался автобус. Взвизгнули тормоза, водитель что-то прокричал им... Это вернуло Григоренко и Оксану Васильевну к действительности.

Они пошли дальше.

Почувствовав снова тяжесть чемоданов, Сергей Сергеевич подумал: «Что же теперь?»

Мысль эта вызвала чувство тревоги. Через минуту-другую, когда они сядут в машину, Юрко спросит: «Куда?»

Домой? Нет. Там больная мать. Сейчас ее тревожить нельзя. Она может обидеться, осудить. Как же так, не спросив, не посоветовавшись, привел в дом чужую женщину. Хотя ты и взрослый, самостоятельный человек, но мать есть мать... В свою квартиру Оксана Васильевна возвращаться тоже не может. Она ушла навсегда. Так куда же? К товарищам по работе? К Боровику? К Файбисовичу?.. Нет, не годится!..

Юрко вышел из машины, поздоровался с Оксаной Васильевной, помог уложить чемоданы. По его лицу нельзя было понять, удивлен он или воспринимает все как должное.

Григоренко сел вместе с Оксаной Васильевной на заднее сиденье и негромко сказал:

— В гостиницу...

Оксана прижалась к Сергею Сергеевичу, взяла его под руку. Теперь она во всем будет полагаться на него, полностью доверит ему свою судьбу.

Григоренко

понимал ее чувства. Он любовался своей Оксаной и ничего, кроме нее, не видел вокруг. Только взглянув невзначай в шоферское зеркальце, заметил в нем насупленные брови Юрко.

Объехав площадь, они выскочили на центральную улицу. Навстречу понеслись светофоры, дома, рекламы...

Юрко вел машину уверенно. Он приник к баранке и думал, зачем это директор везет Оксану Васильевну в гостиницу. И сел Сергей Сергеевич на заднее сиденье, куда никогда не садился... Выходит, вовсе это не сплетни о связи директора комбината со своим экономистом. Оказывается— правда. А Юрко клялся всем, что сплетни. Но, собственно, что в этом плохого? Сколько же директору быть неженатым? Неясно только, почему они едут в гостиницу? И почему Марченко оказалась на вокзале?

Машина мчалась по городу.

Вот уже и пятиэтажное здание гостиницы.

Машина остановилась у подъезда.

— Приехали, — доложил Юрко.

Да, приехали. Как не хотелось им выходить из машины! Мчаться бы и мчаться без конца, вот так, прижавшись друг к другу...

Из ресторана гостиницы доносилась музыка.

— Ты, Оксана, побудь пока здесь, — оказал Григоренко. — Я сейчас...

Оксана Васильевна молча кивнула.

Юрко тоже вышел из машины, пнул левый скат ногой, потом поднял капот и стал копаться в моторе.

Администратор — огненно-рыжая, вся в веснушках, девушка — встретила Григоренко приветливо.

— Опять к вам комиссия приехала? — спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжала не останавливаясь: — Почему же не забронировали места заранее? Много людей? Мужчины? Женщины?

— Мне нужно только одно место. Женское.

— Одно? — удивилась девушка. — Поместим пока в двухместном. Отдельный номер выкроим завтра. Возьмите анкетку, пускай заполнит.

Григоренко, прежде чем идти за Оксаной, подошел к телефону и набрал номер.

— Здравствуй! Григоренко беспокоит. Прости, что звоню домой.

— Что случилось?.. — спросил Лотов.

Современный карьер — хозяйство сложное. Бывает, выйдет какой-нибудь механизм из строя — весь комбинат останавливается. И если не оказывается нужной детали у себя, снабженцы поднимают на ноги соседей. А если авария серьезная — подключаются и директора предприятий. Ночью ли, днем ли — все равно. Производство ждать не может.

— На комбинате у меня порядок. Тут другое. Нужно одного человека на работу устроить. Инженер. Окончила институт.

— На каких должностях работала?

— Экономистом.

— У тебя что, сокращение?..

— К себе не могу. Объясню потом.

— Что, знакомая?

Григоренко молчал, думая, как лучше сказать.

— Ну ладно, — не дождавшись ответа, сказал Лотов.— Экономистом устрою. Мой как раз пенсию оформляет.

— Прошу — помоги и с жильем. Ненадолго. Она вдвоем с дочкой.

— Пока могу только в барак...

— Ну что ж, и на том спасибо... Когда ей зайти?