Счастье среднего возраста (Девушка с проблемами)
Шрифт:
Нормальный.
Нормальный, просто нормальный мужик.
Симпатичный, нет, не то — интересный по-мужски. Обычный.
Нет. Не обычный!
Обычные сейчас другие — либо сдавшиеся, оплывшие, вечно недовольные всем, либо победившие, сытые, стероидно-накачанные, уложено-упакованные, следящие за всеми своими жестами, словами, движениями — самовлюбленные до забвения.
Этот другой. Естественный.
Не бедный — сразу видно. Не рисующийся. Обычный на первый взгляд.
Странный.
Глаза меняются от темно-золотистого до молочного шоколада.
Странный.
— Рассмотрели? — спокойненько так спросил.
— Да. — Она что-то совсем уж без сил осталась. — Спасибо вам огромное. — Ну, на искреннюю благодарность у нее еще запас есть. — Без вас я бы пропала!
Домой! Ванную, горячую, с пеной! Можно коньяка, если найдется в доме, от стресса — и спать, спать!
— Пропали бы, — согласился он без пафоса и выпендрежа. — И что вы сейчас собираетесь делать?
Санька пожала плечами. Даже это незатейливое движение далось ей с трудом.
Вот как намучилась!
— Поймаю такси и поеду домой.
— Домой? — удивился он неподдельно.
— А куда же? — в ответ удивилась она.
— Да вы что?! — возроптал он. — Вам нельзя домой! Да вас там ждут наверняка!
— С чего меня ждать-то! — возмутилась Сашка посягательству на мечты о ванной, сне и коньяке.
Нет, сначала коньяк, если он есть, а потом спать. Вот в таком порядке!
— Не знаю я с чего! — повысил голос мужик. — Это ваши дела! Но дома вас уж точно будут ждать, раз гонялись с таким усердием!
— Вас как зовут? — усталым тоном, которым порой разговаривала с нерадивыми подчиненными, спросила Санька. — Елисей?
— Почему Елисей? — сбился с назидания недалекой девицы мужик.
— Ну, королевич Елисей, спасает принцессу и все такое… — предположила Сашка.
— Во-первых, не королевич, а прынц, а во-вторых, зовут меня Иван.
— Это тот, который младшой из троих? — не удержалась от намека на стандартную сказочную приставку к данному имени Сашка.
— Не грубите! — предупредил спаситель, улыбнувшись. — Я у родителей один.
По дороге, на которой они так и стояли под фонарем, неспешно пылил задрипанный жигуленок, явно в поиске ночных пассажиров. Санька махнула рукой, жигуль встрепенулся от радости, лихо подрулил к ней, и хозяин, выказывая рвение, перегнувшись через сиденье, распахнул дверцу.
— Куда?
— На Большую Никитскую.
— Садитесь! — обрадовался ночной бомбила.
Ну, еще бы — центр, значит, хорошо заплатят! Мужик, обозначенный теперь как Иван, схватил ее за локоть.
— Вам нельзя туда ехать! — сделал он еще одну попытку вразумить Сашку.
— Спасибо вам огромное, Иван. До свидания! — очень, очень по-деловому, как на совещании, ответила она, выдернула локоть из его цепких пальцев, забралась на заднее сиденье, проигнорировав предложенное переднее, и хлопнула дверцей.
Водила быстро рванул с места, опасаясь, что она передумает или ухажер остановит, и бодро, радостно поинтересовался:
— Поругались, что ли?
— Заткнитесь, а? — попросила Санька и прикрыла глаза.
Она зайдет домой, сразу, не разуваясь,
А потом можно и коньяка тяпнуть, грамм пятьдесят!
Только бы доехать!
Она откинула голову на спинку сиденья и, запретив себе думать о случившемся, еще раз, теперь смакуя детали, представила свое возвращение домой, в свою уютную квартиру, как бы отгораживаясь от ночной проселочной дороги, ужаса, который пережила, и мужика этого, принца-спасителя.
Александра открыла глаза и выпрямилась на сиденье.
— Здесь остановите!
Почему она вдруг решила не подъезжать на такси к подъезду — поворот направо с улицы, немного вперед и влево?
Это все из-за мужика этого, непонятного!
Иван. Имя ему не шло, он был какой-то… как бы определить? Европейский, что ли? Русскими просторами от него явно не веяло, и богатырями этой же прописки, и простодушием. Совсем иной типаж.
«Вам нельзя домой, вас там будут ждать!» — передразнила она его мысленно, заодно ругнув себя за то, что вспомнила эти наставления.
Порывшись в сумке, отыскала кошелек и протянула водителю деньги. Довольный удачным извозом частник не удержался от комментариев.
Ну, еще бы!
Как у него вообще терпежу хватило молчать всю дорогу? Извелся, наверное, бедненький!
Сцапав большой лапой деньги и пересчитывая купюры с ловкостью карточного шулера, он довольно поучал:
— Да не расстраивайтесь, девушка! Помиритесь!
Санька быстро, молча выбралась из воняющего бензином нутра машины.
Ее всегда поражало и очень искренне возмущало это поведение частных извозчиков. Неужели они и вправду уверены, что к пакету предоставляемых ими услуг по перевозу клиентов из пункта «А» в пункт «Б» в обязательном порядке, как нагрузка-довесок, прилагаются их довольные, снисходительные беседы с пассажиром?
Или нытье и бесконечные жалобы на жизнь, нехватку денег, правительство, жен, детей, коррумпированных чиновников? С детской непосредственной уверенностью, что сидящий волею случая в их машине чужой, неизвестный им человек обязан разделять их точку зрения и слушать всю эту чухню, выдаваемую с железобетонной уверенностью в своей правоте, а заодно и терпеть эдакую снисходительность в тоне всезнающего мужика?
При этом машина может быть совершенно зачуханная, как внутри, так и снаружи — с пассажирскими сиденьями, лоснящимися от въевшейся навеки грязью; с унизительно подстеленными под ноги газетами, чтобы не убирать лишний раз; с вонью в салоне — бензиновыми парами, чесночным выхлопом от самого водилы, дешевой елкой-озонатором, подвешенной на зеркале, запах которой доводит всю эту смесь в салоне до рвотной логики. С надрывным стоном коробки передач и устойчивым стуком в моторе. И что характерно — чем раздолбаннее и вонючее машина, тем беспардонней и наглее хозяин и выше денежные требования.