Счастье взаимной любви
Шрифт:
— Я за рулем, — равнодушно сказал он.
— Ах да, конечно! Он у нас теперь на телевидении работает, какую-то программу ведет, во всяком случае, его физиономия два раза в неделю на экране появляется! Ты надолго сюда?
— Не знаю, — ответила Аня, приходя в себя.
— Послушайте, — насторожилась Сарма. — Что-то вы молчите, словно неродные! Может, вам поговорить надо? Так я могу исчезнуть.
— Не мешало бы, — медленно сказал Виктор.
— Ну, добро! Потрепитесь — и ко мне! Я последний марафет для встречи
— Видала, — сказала Аня.
— То-то! И в Питере точку имеем! Гуд бай! — Сарма вылетела из номера, лукаво подмигнув Ане.
Виктор опустился в кресло и спросил раздельно:
— Так ты надолго?
— Не знаю.
— Вернешься назад?
— Не знаю.
Он замолчал, а Аня разглядела, что от прежнего мальчишки остались только насмешливые глаза, в целом это уже был взрослый сильный мужчина. Она улыбнулась.
— Ты помнишь последний раз… Этот путч… Палатку…
— Я-то помню. Помнишь ли ты?
— Я тоже помню. Ты еще что-то сказать хотел, но не успел. Я потом звонила весь день, но тебя не было…
— Можно было позвонить через день.
— Меня уже не было здесь.
Он посмотрел в окно, потом повернулся к ней.
— А где ты теперь?
— Я же сказала: не знаю.
— Чушь какая-то, — заметил он без улыбки.
— Я всю жизнь не знаю, что со мной будет завтра.
— Посмотри на меня! — требовательно сказал он.
Аня посмотрела ему в глаза.
— У тебя застывшие, остекленевшие глаза. Ты наркоманка?
— Нет.
Он помолчал.
— Ты травилась вчера вечером?
— Я хотела умереть. Но сейчас все в порядке.
— Будем думать.
— Ты меня вспоминал, Вить?
— Идиотский вопрос. И что бы я ни ответил, ответ будет тоже идиотским. Успеем в этом разобраться. Сколько бы времени у тебя здесь ни было, — он взглянул на часы, — поехали.
— К Сарме?
— Нет. В другое место.
— Надо сдать номер, — беспомощно сказала она.
— Не надо. Успеешь.
Они вышли из номера и, миновав короткий коридорчик, оказались в холле.
— Миссис Саймон! — окликнули ее.
Аня повернулась. Из-под чахлой пальмы выдвинулась могучая чернолицая фигура начальника охраны с далекой виллы. Поль и здесь выглядел уверенно, на своем месте. Ане показалось, что она сходит с ума.
— Поль?!
Он сдержанно улыбнулся, сверкнув зубами.
— Я, миссис Саймон. Я прилетел за вами на следующем самолете. Мистер Кейт подумал, что у вас могут возникнуть проблемы. И мне кажется, они возникли.
— Да…
— Мы решим ваши проблемы, миссис Саймон. Даже если они очень сложные. Я говорил утром по телефону с мистером Кейтом.
Аня четко видела его черное лицо, внимательные глаза, понимала, что он ждет ответа. Она подавила вздох.
— У меня нет
Он кивнул и проговорил негромко:
— Вы знаете, как меня найти. Я буду здесь три дня. Удачи, миссис Саймон.
Виктор ждал ее на улице около потрепанных «жигулей». Раскрыл дверцу, она села, и через минуту они укатили с площади.
Аня заметила, что Виктор вел машину с напряжением — скорее всего недавно сел за руль и опыта еще не имел. Через центр они выехали на Ленинградский проспект, за Белорусским вокзалом движение стало свободней.
Виктор несколько раз взглянул на часы, и Аня спросила:
— Мы куда-нибудь опаздываем?
— Да… Может быть.
Через минуту она тронула его за руку.
— Что ты молчишь?
— Потому что надо слишком много сказать. Пока и ты помолчи. — И вдруг спросил резко: — Этот негр — твой сопровождающий?
— Наверное. Его прислали за мной.
— Тем лучше.
— Почему?
— Потому, что решишь все сразу.
Аня не стала спрашивать, что ей надо было решать.
Они свернули на боковую улицу и через четверть часа остановились у бульвара.
— Пойдем, посидим на лавочке.
Аня послушно вышла из машины, прошла до скамьи под уже голыми ветвями деревьев.
— Садись, — сказал он строго. — Как я понимаю, замуж ты там не вышла и прочных корней не пустила?
— Нет. А ты?
— Корни есть, а в остальном… В остальном после августа девяносто первого, после той палатки ждал, когда ты объявишься снова. — Он опять глянул на часы и сказал раздраженно: — А теперь помолчи. Я пока не знаю, что тебе сказать.
— Хорошо.
Они просидели молча минут десять. Аня бездумно смотрела на улицу, на стайку детей, которые прошли мимо, судя по ранцам, из школы.
— Посмотри на ту сторону, — позвал ее Виктор. — Матушку мою узнаешь?
Аня всмотрелась. По другой стороне неширокой улицы шла грузная женщина в плаще и с сумкой. Свободной рукой она придерживала девочку лет семи в яркой куртенке и с пестрым ранцем за спиной.
— Раису Андреевну узнаю… Не очень постарела. А кто рядом с ней? Твоя дочь?
— Нет… Это твоя дочь.
— Моя? — спросил кто-то вместо Ани.
— Да. Твоя. Когда ты ее родила, мои дядька с теткой мечтали о ребенке. Они ее удочерили. Но потом судьба сложилась так, что оба в одночасье умерли. И девочка осталась в нашей семье. Мы уехали из Риги и теперь живем здесь. Ходим в первый класс. Вот и вся история.
Сквозь навернувшиеся на глаза слезы Аня следила, как тонконогая девчонка вприпрыжку идет следом за Раисой Андреевной, что-то говорит, но слов слышно не было. Пестрые бантики, заплетенные в косички, прыгали на спине девочки. Горло Ани перехватил спазм.