Счастливая девочка (повесть-воспоминание)
Шрифт:
Мы сидим на тонком одеяле, а посередине этого одеяла на газете стоит чудо-печка, а в ней… ПИРОГ С ЧЕРНИКОЙ! Мы с Ёлкой его едим! И запиваем чаем — его тоже Бабуся привезла в бутылке! И стаканы она привезла. Ёлка вдруг спрашивает:
— Бабушка, а почему ты не ешь?
— Эллочка, милая, я очень плотно поела перед выходом, я не хочу есть, — говорит Бабушка. А Ёлка, совсем как Мамочка, спокойно и понятно говорит:
— Дорога сюда — это три с половиной часа, может и больше, туда-обратно — семь часов, и с нами ты пробудешь не меньше часа, так что,
Бабушка смотрит на неё с такой любовью и говорит:
— Хорошо, хорошо, детишки, я съем кусочек.
Какой вкусный пирог, как хорошо и спокойно нам на этой поляне! Я смотрю на Бабушку, на Эллочку, на поляну, на лес — и мне кажется, что я дома.
— В следующую среду приеду опять, в это же время, покормлю вас… и погляжу на вас! — смеётся Бабушка.
— Ты приедешь? — Я так радуюсь!
— Ну конечно, Бог даст, всё будет хорошо, обязательно приеду! — И Бабушка кивает головой.
Нам пора в лагерь, а так хочется ещё с Бабушкой посидеть, но нельзя! И Бабушке пора домой. Мы собираем все её вещи, кладем в сумку, Бабушка обнимает нас, гладит, целует в голову — сначала меня, потом Ёлку. И уходит по тропинке в лес, оборачивается, мы машем ей — и всё, её не видно.
— Побежали до опушки! — командует Ёлка. И мы бежим, на опушке останавливаемся. Ёлка говорит: — Ты здесь выходи из леса и быстро иди куда-нибудь в район столовой, а я через пять минут выйду правее. Вечером пришла говорить Ёлке «спокойной ночи» и спрашиваю:
— А когда Мама приедет?
— Родительский день тут только один раз за смену, — говорит Ёлка мрачно, — а когда, не знаю.
— Да что они, с ума сошли! — Я в бешенство пришла. — Что им, жалко, что мы Мамочку ещё увидим два-три раза, обалдели совсем, чёрт бы их побрал!
— Не ругайся! — важно говорит Ёлка. — Мама не любит, когда мы ругаемся.
— Мы с тобой здесь одни, — говорю.
— Тем более, — говорит она серьёзно.
Ну наконец-то мы дома! Мне так этот лагерь надоел, а дома так хорошо! Сидим за столом, и мы с Ёлкой рассказываем про лагерь. Я рассказываю, что, когда я приходила вечером к Ёлке сказать «спокойной ночи», кто-нибудь из девочек в палатке говорил: «Элка, иди — «ночной сторож» пришёл!» Говорю Анночке:
— Там так скучно, что можно с ума сойти, глупая и противная вещь этот лагерь!
— Жоржик, ты представляешь, их купаться ни разу не водили, а лето было жаркое! — возмущается Мама.
— Да-а! — качает головой Папа. — Но будем надеяться, что в будущем году они что-то наладят — кружки, развлечения, спорт какой-нибудь.
— А почему они в этом году ничего не наладили? — спрашивает Ёлка.
— Первый год работают, — говорит Папа, — война ведь!
— А у меня коленки распухли, — говорит Анночка. — Папочка мне их «кварцевал», и они спухли.
— Всё в порядке? — спрашиваю я у Мамочки и киваю на Анку.
— Да, сейчас в порядке, — говорит Мамочка. — Девочки, — спрашивает нас Мама, — ну ведь было, наверное, там, в лагере,
— Было! — говорит Ёлка очень решительно и смотрит на меня.
— Что? — спрашивает Мама.
— Бабушка! — отвечаем мы с Ёлкой хором.
Семья
Сегодня 31 августа — день свадьбы Мамочки и Папы. Но сегодня, объяснила нам Мамочка, не просто праздник, а юбилей, потому что сегодня пятнадцать лет, как они поженились! Бабушка приготовила очень много вкусных вещей — пирожков с разной начинкой, и ещё она приготовила несколько «блюд», названия которых я не знаю. Мамочка приготовила салат «оливье» с крабами, и я ей помогала — снимала с крабов всё ненужное и почистила яйца. Почему, когда ты чистишь яйца или режешь хлеб на празднике, такое чувство, что всё замечательно, удивительно, и кажется, что даже может произойти какое-нибудь чудо? А когда то же самое делаешь в обычный день, это просто интересно?
Пришли Соболевы и Садовские, они обнимали и целовали Маму с Папой. Дядя Сережа сказал Мамочке: «Вавка, ты уже старуха!» Мамочка очень смеялась, Анночка удивилась и долго стояла с бровями, залезшими под чёлку. А я тоже сначала удивилась, потому что Мамочка очень молодая, а потом поняла, что это «шутка».
Мы все сидим за праздничным столом, я смотрю на всех, и у меня в груди такая радость, что кажется, будто она не только у меня в груди, но и во всей комнате, во всей квартире! У всех праздничные тарелки, у взрослых уже в бокалах вино — Папа налил, а нам и Мамочке он налил из кувшина что-то очень вкусное, Бабушка на кухне дала мне попробовать.
Встает дядя Миша Садовский, у него в руке бокал с вином, он смотрит на всех серьёзно и говорит: «Первый тост — за хозяина!» Все встают, чокаются, пьют стоя и садятся. Но почему-то никто не смеётся, не шутит, все молчат, и я вижу — у Мамочки стало «костяное лицо». Я немножко испугалась, не понимаю, что случилось, почему у Мамочки «костяное лицо», я только один раз видела у неё такое лицо! И у Папы лицо строгое и немножко грустное. Бабушка говорит: «Вавочка, Жоржик, почему у всех пустые тарелки?» И все опять начинают разговаривать, все друг другу что-нибудь передают, на тарелки кладут.
Тетя Ася говорит: «Жоржик, налей всем вина!» Папа наливает, она встаёт с бокалом в руке и говорит: «Дорогие мои и любимые Вавочка и Жоржик!» И она начинает говорить про Маму и Папу — какие они хорошие, как они любят друг друга, как замечательно они живут, что такой «пары» она больше не знает и желает им очень много хороших вещей! Я смотрю на неё, и вдруг у меня в голове картинка: мы с Бабушкой идём по дорожке под деревьями, Бабушка держит меня за руку, тепло, хорошо и солнце светит через деревья. Нам навстречу идут две женщины, подходят — это Мамочка, вторая женщина, тоже красивая и нарядная, это тётя Ася. Тётя Ася обнимает Бабушку, потом садится на корточки, обнимает меня и говорит: «Как ты выросла, Ниночка!» Мамочка говорит Бабушке: «Мы на речку». И они уходят.