Счастливая встреча
Шрифт:
Наконец уста их сблизились. Адам не торопил события: легкие прикосновения дразнили, волновали и будоражили. Даже когда губы девушки приоткрылись, он не воспользовался легкой победой.
Жюли вцепилась в его плечо, уверенная, что если не обретет поддержки, то рухнет как подкошенная. Но Адам по-прежнему легонько касался губами трепетных уст, не сводя с девушки взгляда.
Нетерпение превратилось в страсть. Страсть — в исступленную жажду. В отчаянии Жюли прошептала его имя.
Сердце Адама дрогнуло, когда он понял, что именно этого и ждал — подтверждения
Жюли полагала, что помнит поцелуй Адама — и вкус, и суть, и гамму непривычных ощущений. Но едва он завладел ее губами, поняла: в сравнении с реальностью воспоминания — что огонек свечи рядом с пламенем костра. Снова оказалась она во власти неведомой силы, но на этот раз не испугалась. Может быть, потому, что поздно было пугаться.
Адам ощутил, как пульс Жюли участился. Нежное лицо залилось румянцем. Гибкое тело откликалось на его ласки. Искушение, что за невероятное искушение! Еще поцелуй, еще одно прикосновение — и она будет принадлежать ему! Нервы его натянулись как струны. Но ведь он обещал не переступать известных пределов! Адам медленно оторвался от ее губ, развеивая волшебство мгновения.
Жюли чувствовала, как пожар в крови затихает, но источник тепла остался: не огненная круговерть, сметающая все на своем пути, а ровное, живое, согревающее пламя. В глазах Адама читались те же самые чувства, что переполняли ее саму. Это всего лишь зеркальное отражение или он и впрямь разделяет ее страсть?
— Адам.
— Да, дорогая?
— Спасибо. — Встретив недоуменный взгляд, Жюли пояснила: — Если бы ты потребовал большего, я бы ни в чем тебе не отказала. Ни в чем!
Простодушная откровенность потрясла его до глубины души.
— Жюли, я…
Девушка покачала головой и легким движением высвободилась из его рук. Подавляя нервную дрожь, она глубоко вздохнула и сосредоточила все свое внимание на недвижных водах лагуны. Легкая зыбь золотилась в лучах заходящего солнца.
До чего странно! Утром она считала себя преступницей только потому, что Адам прикоснулся к ее косе. А несколько часов спустя молила о поцелуе, льнула к его груди и наслаждалась каждым мгновением. Словно имела на это право.
Раньше все было так просто! Даже когда она полюбила человека, женатого на другой, сложностей не возникало. Чувства ее были так чисты и восторженны, так далеки от реальности! Жюли не вспомнила, что Ференц некогда объяснял ей то же самое. Не заметила, что воспоминания о нем более не причиняют боли, но несут в себе лишь светлую печаль.
Адам вошел в ее жизнь, и все запуталось. Жюли словно оказалась в темном лесу и слепо брела наугад. Это она-то, всегда умевшая выбирать дорогу!
Встретив отрешенный взгляд девушки, Адам похолодел: Жюли уходила, отдалялась с каждой минутой. Как удержать ее?
8
В Венеции на борт поднялось считанное число пассажиров. Несколько торговцев, группа сутулых студентов-очкариков, опьяненных Гомером и возмечтавших
Адам почувствовал, как пальцы Жюли крепче стиснули его локоть. Зажав трость под мышкой, он на мгновение накрыл ее ладонь своей.
— Все хорошо. Вряд ли мы повстречаем знакомых.
— Надеюсь, ты прав. — Жюли отчаянно хотелось в это верить.
Девушка разглядывала пассажиров, столпившихся у бортика. Большинство оживленно болтали, изредка поглядывая в сторону берега. Лишь один, прямой как палка, ни с кем не заговаривал. И не сводил глаз с Адама.
— Посмотри туда! — Пальцы Жюли вновь напряглись.
— Знаю. — Адам пожал плечами. — Тут уж ничего не поделаешь. Заурядный шпик, не более того. Я ожидал чего-то в этом роде. Ференц и отец инсценировали мою смерть, но не все в нее поверили. — Он глубоко вздохнул. — Если меня схватят на территории, занятой австрийцами, мною воспользуются, чтобы выманить Ференца из Ниццы. Собственно, Ференц-то им и нужен… Не тревожься, — добавил он, видя, как глаза Жюли испуганно расширились. — Этого не произойдет. Тем более что до России еще далеко, а как только окажемся в Греции, мы собьем их со следа.
Не успела Жюли ответить, как в нескольких шагах от них возникла суматоха. Крик поднял верзила с сальными приглаженными волосами: в потоке брани перемежались итальянские, греческие и турецкие ругательства. Раздался звук пощечины — и тщедушный мальчуган, потеряв равновесие, кубарем покатился по палубе и, со всего размаха врезавшись в Адама, толкнул его к борту.
Устояв на ногах, Адам поддержал мальчика и помог ему подняться. Рука легла на худенькое плечико, и паренек поднял глаза. Взгляду открылось перемазанное лицо уличного беспризорника, пепельно-бледная кожа, удивительного аквамаринового оттенка глаза… и багровый отпечаток ладони на впалой щеке…
— Perdonatemi, signore.
Мальчик отпрянул от протянутой руки, словно ожидая новых побоев, но голос Адама прозвучал мягко и сочувственно:
— Не ушибся?
— Черт тебя подери, неуклюжий попрошайка! — Подоспевший верзила запустил руку в спутанные черные волосы. — Из-за тебя я уронил за борт шляпу! Вот сейчас ты за ней и отправишься, поганый голодранец!
От человека разило луком и потом. Адам невольно отпрянул и резко ударил верзилу по руке набалдашником трости. Тот с воплем выпустил свою жертву.
— А ты чего лезешь? — взвыл негодяй. — Не суй свой нос, куда не просят. Ублюдок принадлежит мне.
— Принадлежит? — Глаза Адама сощурились. — Это твой сын?
Адам почувствовал, как детские пальцы настойчиво теребят его за рукав, и поневоле умолк.
— Я в услужении у этого господина. — Паренек сглотнул. — Он — мой благодетель и покровитель.
Адам нахмурился и неохотно выпустил мальчика. Пошарил в кармане, извлек золотую монету и бросил ее неприятному типу.