Счастливая жизнь для осиротевших носочков
Шрифт:
– У тебя не получается открыть дверь?
– Да.
– Как тебя зовут?
– Зои.
Это может быть только дочь Джереми. Просто прекрасно. Теперь мне придется вернуться и рассказать ему, что его дочка застряла в туалетной кабинке. Как неловко, учитывая наш недавний разговор…
– Хорошо, Зои. Меня зовут Алиса. Не волнуйся, сейчас я схожу за твоим папой.
– Нет! – восклицает девочка с таким пылом, что я невольно подпрыгиваю.
– Почему? – после секундного молчания спрашиваю я.
– Когда я попадаю в неприятности, мама говорит, что со
Открываю рот, подыскивая слова, но ничего не приходит на ум. Невольно вспоминаю печаль другого ребенка. «Мама заботится о тебе больше, чем обо мне. Мама меня не любит. Мама меня не видит». На глазах без предупреждения выступают слезы. Слышу, как из соседней кабинки снова раздается всхлип, и глубоко вдыхаю.
– Не бойся, Зои! Я иду к тебе!
Снимаю туфли, ровно ставлю у стены и аккуратно кладу на них сложенный вчетверо пиджак. Потом опускаю крышку унитаза, встаю сверху, потом – на бачок и, балансируя на одной ноге, заглядываю в соседнюю кабинку. Там я вижу девочку, она сидит на кафельном полу, уткнувшись лицом в колени. Грива каштановых волос спадает на хрупкие плечики, которые сотрясаются от рыданий.
– Зои?
Девочка поднимает на меня большие ясные глаза, которые наполовину скрыты длинной челкой. Она настолько удивлена, что даже перестает плакать.
– Отойди в сторонку, чтобы я тебя не задела, – говорю я.
– Но ты же упадешь! – возражает девочка и снова всхлипывает.
– Не бойся, не упаду! Я… я – чемпионка по скалолазанию!
Думаю, что бы еще придумать, чтобы ее успокоить.
– Мой папа был смотрителем зоопарка в Центральном парке, поэтому в детстве я дружила с шимпанзе. Он многому меня научил.
За время этой тирады я успела перекинуть одну ногу через перегородку. Места мало, ноги развести не получается… Зои больше не плачет. Теперь она с глубоким изумлением наблюдает за тем, как я ерзаю, пытаясь перекинуть через перегородку вторую ногу. Она настолько удивлена, что и думать забыла о слезах.
А потом раздается тревожный треск.
– Черт!
Прощай, моя юбка. Покойся с миром.
– Ты сказала плохое слово, – замечает Зои.
– Да, сказала. Прости.
– Не волнуйся, я не буду его повторять, – добавляет девочка, пытаясь меня успокоить.
– Спасибо.
– Ты странно говоришь. У тебя акцент?
Чувствую, как рвутся мои колготки.
– Fuck!
– Что?
Теперь я сижу на перегородке, перекинув обе ноги на одну сторону.
– Эм-м… забудь это слово! Оно английское.
– Ты англичанка?
– Американка.
– Значит, это американское слово. Что оно означает?
Тяжко вздохнув, осторожно ставлю ноги по обе стороны от унитаза и принимаюсь сползать по стене.
– Оно означает «чао», – отвечаю я. – Но это слово мало кто знает, поэтому постарайся его не говорить. Договорились?
– Договорились.
Наконец приземляюсь на кафельный пол. Зои больше не плачет, она смотрит на меня, счастливая, что теперь не одна.
– Ты в порядке? – спрашиваю я.
– Да. Пожалуйста, никому не рассказывай,
– Хорошо.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Замок и правда тяжело поддается, но после трех попыток мне удается его открыть. Выхожу из кабинки, Зои выходит следом, и в ту же секунду в туалет врываются Джереми, Виктуар, Крис и Реда.
При виде нас они замирают как вкопанные.
– Зои! – восклицает Джереми, бледный от беспокойства. – Я везде тебя искал! Что случилось?
Взгляды всех присутствующих обращаются ко мне. Я открываю рот, чтобы объяснить, что именно произошло, и чувствую, как Зои хватает меня за руку. Я обещала, что сохраню ее тайну.
– Я застряла в кабинке. Зои меня выручила.
После этого абсурдного заявления следует тишина. Присутствующие таращатся на меня круглыми от удивления глазами. Поворачиваюсь к зеркалу и смотрю на свое отражение. Мой хвост висит сбоку, колготки сползли до середины бедра. Из-за разошедшейся по швам юбки это очень бросается в глаза.
– Ой. У тебя попу видно, – шепчет у меня за спиной Зои.
И начинает смеяться. Чувствую, как у меня дрожат губы. Как ни странно, мне тоже хочется рассмеяться. Очень хочется.
– Так, ладно. Зои, иди сюда, – рычит Джереми, который явно не видит в происходящем ничего смешного.
Девочка подбегает к нему и хватается за протянутую руку.
Перед уходом она поворачивается ко мне и спрашивает:
– А как его звали? Этого твоего друга, который жил зоопарке?
– Э… Авраам Линкольн! – называю первое имя, которое приходит мне в голову, что отнюдь не проясняет всеобщее замешательство.
– Шимпанзе по имени Авраам Линкольн! – с довольным видом повторяет Зои, прежде чем исчезнуть за спиной отца.
Через некоторое время я возвращаюсь к своему столу, одетая в штаны для йоги и огромную толстовку, которые дал мне Крис. Ловлю на себе улыбку Реда – похоже, происходящее его немало забавляет. Украдкой смотрю на кабинет Джереми. Сквозь стеклянные стены видно, как он, озабоченно сдвинув брови, разговаривает с Зои, которая мрачно буравит взглядом ковер.
– Полагаю, Джереми пытается выяснить, не являешься ли ты растлительницей малолетних и не пыталась ли похитить его ребенка, – серьезно говорит Виктуар.
Прикусываю губу.
– Вот черт. Ты правда так думаешь?
– Да, сто процентов, – кивает Виктуар.
– Да, такой вариант нельзя исключать, – признает Реда.
Оба начинают смеяться.
– Хочешь с нами пообедать? – неожиданно спрашивает Виктуар.
Я удивлена: в отличие от Криса и Реда Виктуар никогда не пыталась со мной подружиться.
– Прости, но мне нужно работать…
– А, забей, – отмахивается Виктуар. – Мы работаем вместе уже три месяца. Хочешь сказать, за три месяца у тебя ни разу не было времени, чтобы с нами пообедать? Статистически это более чем маловероятно. Реда говорит, что ты классная, но я так не думаю – особенно теперь, ведь ты можешь оказаться растлительницей малолетних… Что совсем не круто с точки зрения социальных норм. Даже я это знаю.