Счастливая жизнь для осиротевших носочков
Шрифт:
– Прости, я забыла ноты, – прошептала она.
Было ясно, что Скарлетт говорит не со мной и не с госпожой Гамильтон, присутствия которой не замечала, а с пианино. Она начала играть «К Элизе» – медленно, но, как позже заметила госпожа Гамильтон, без ошибок. Потом резко остановилась и вопросительно повернулась ко мне.
– Миленько, – сказала я, – но обрывается слишком резко.
– Я играю до середины двадцать первого такта. Дальше страницы вырваны.
Три вторника подряд госпожа Гамильтон приходила послушать, как Скарлетт играет «К Элизе» до середины двадцать первого такта. А вот
– Ты и правда сама разучила «К Элизе»? Не хочешь брать у меня уроки? – поинтересовалась госпожа Гамильтон.
Скарлетт колебалась, словно гадая, какую ловушку расставила для нее учительница.
– Я хочу научиться пению и игре на гитаре, чтобы создать рок-группу, – наконец ответила она.
– Одно другому не мешает, хотя рок – музыка для хулиганов, – авторитетно заявила госпожа Гамильтон. – Со следующего вторника я буду давать тебе уроки фортепиано и пения.
После этого меня освободили от должности надзирательницы. Когда в следующий вторник Скарлетт и госпожа Гамильтон скрылись за дверью музыкального класса, где должен был состояться их первый урок, я почувствовала смесь облегчения и печали. А еще – ощутила себя обделенной.
Через полгода госпожа Гамильтон пришла к нам домой, и они с мамой закрылись на кухне и долго о чем-то беседовали вполголоса. Мы со Скарлетт сидели наверху, прижимаясь ушами к полу, но так ничего и не услышали. В следующую субботу мы поехали в Провиденс, и Скарлетт купили гитару. Мама предупредила, что это гитара – подарок Скарлетт на Рождество и день рождения на три года вперед и что она будет наказана за то, что пожаловалась учительнице и маме пришлось купить гитару. Это была довольно дешевая классическая гитара. Скарлетт назвала ее «Гамильтон» и на карманные деньги, которые она месяцами копила на инструмент своей мечты, купила огромный букет цветов, который подарила учительнице музыки.
* * *
На следующий день после фиаско с Зои я – как обычно – прихожу на работу раньше всех. Джереми появляется около десяти. Виктуар вскакивает, чтобы, как обычно, отправиться на брифинг, но он жестом просит ее остаться на месте.
– Алиса, ты не могла бы зайти ко мне на пару минут?
Вздрогнув, смотрю на Джереми. Взгляд его голубых глаз такой же непроницаемый, как обычно.
– Да, конечно, – ничего не выражающих голосом говорю я. От волнения кожа покрывается мурашками.
В отличие от офиса Криса кабинет, который занимает Джереми, выглядит строго. Единственная личная вещь – фотография Зои в пластилиновой рамочке, на которой макаронами в форме трубочек написано «С днем рождения, дорогой папочка!». Думаю, если бы наше с Джереми знакомство не началось с плохой ноты, то такая любовь к дочери заставила бы меня проникнуться к нему симпатией.
– Садись.
Джереми снимает куртку, перекидывает ее через спинку стула и закрывает дверь, чего никогда не делал, когда к нему приходила Виктуар. Меня охватывает тревога, и я машинально нащупываю браслет.
– Думаю, между нами возникло недопонимание. Я хочу извиниться. – От удивления теряю дар речи. Я ожидала чего угодно, но только не извинений. Джереми, видимо, воспринимает мое молчание как знак продолжать: – Зои рассказала о том, что произошло в туалете на самом деле. Спасибо, что помогла ей. Она очень чувствительная девочка.
Помедлив, нерешительно отвечаю:
– Я тоже хочу извиниться… Не стоило идти к Крису у тебя за спиной. Я не подумала. – Вздыхаю. – Просто… просто если я что-то начинаю, то стараюсь довести до конца и временами иду напролом.
– Не могу ставить тебе это в упрек. Честно говоря, базовая версия приложения готова уже давно.
– Тогда почему мы не запускаем релиз?
– Потому что Крис все время просит добавить новые и по сути бесполезные функции, например, ачивки за старые или редкие носки…
– А мы не можем выпустить базовую версию и добавлять обновления по мере их появления?
– Можем, но Крис не хочет.
– Почему?
Джереми пожимает плечами.
– Возможно, из-за страха неудачи. Или успеха, каким бы маловероятным он ни казался. Не знаю… Осиротевшие носочки – очень личный для него проект. Как бы то ни было, мы можем выпустить приложение в любую минуту. Тебе нужно только уговорить Криса.
– Но он меня не слушает…
– Он делает вид, что не слушает, но на самом деле прекрасно знает, в каком финансовом положении сейчас находится компания… Кстати, он упомянул, что тебе нужна машина.
– Э… да, моя подруга устраивает праздник, и в субботу нам нужно съездить за покупками…
– Тогда в субботу утром я могу отвезти вас в магазин.
Колеблюсь. Я совсем не ожидала такого предложения. Как-то глупо тащить Джереми за покупками, но, учитывая отчаянное сообщение, которое прислала мне вчера Саранья, если откажусь, то поступлю нечестно по отношению к ней.
– Спасибо… – говорю после некоторых раздумий. – Это очень мило с твоей стороны…
– Взамен я попрошу, чтобы ты не учила мою дочь английским непристойностям, – перебивает меня Джереми. Несмотря на серьезный тон, кажется, он едва сдерживает улыбку.
– Я очень постараюсь…
– В субботу приезжайте ко мне к десяти. Я пришлю адрес.
Дневник Алисы
Лондон, 5 января 2012 года
Хэллоу, Брюс!
Мне есть что тебе рассказать.
Во-первых, за праздники я поправилась на три кило. А может, некий недоброжелатель тайком подменил зеркало в прихожей на увеличительное стекло (я склоняюсь ко второму варианту).
А еще я ужасно зла, Брюс, поэтому и взяла в руки дневник. Не знаю, пойду ли снова к психотерапевту. Вчера она сказала одну вещь, которая выбила меня из колеи и с тех пор крутится у меня в голове, как карусель. В довершение всего я поссорилась со Скарлетт. Она позвонила вчера. Видимо, «другой часовой пояс» – слишком сложное для нее понятие. Я ответила на звонок, несмотря на раздраженный вздох Оливера, который уже выключил свет. Последние три недели от Скарлетт не было ни весточки. Ни звонков, ни сообщений, ни-че-го.