Счастливая жизнь для осиротевших носочков
Шрифт:
– Извините, – по-английски говорит Анджела теплым властным голосом, обращаясь к слесарю. – Я вам заплачу.
Одной рукой волоча за собой чемодан на колесиках, а другой подталкивая меня под спину, Анджела заходит в квартиру, достает бумажник и протягивает мужчине несколько купюр, после чего захлопывает дверь.
Потом кладет холодную руку мне на лоб, хмурит густые брови. Большие карие глаза наполняются беспокойством.
– У тебя жар, – отмечает Анджела и уверенным шагом пересекает гостиную.
Иду следом,
– Вижу, ты успешно борешься с манией чистоты и порядка, – констатирует Анджела с невозмутимым видом. Потом едва слышно вздыхает. – Ладно, будем разбираться с проблемами в порядке живой очереди.
С этими словами она идет в уборную. Слышу звук открываемых и закрываемых шкафчиков и бегущей в воды. Через несколько минут она возвращается и протягивает мне стакан и таблетку от головы. Послушно проглатываю, после чего Анджела отводит меня в уборную.
– Я приготовила тебе ванну. Можешь не благодарить. Я сделала это ради себя, потому что ты благоухаешь так, словно живешь без водопровода.
Она уходит, оставляя мне необходимое уединение. Стягиваю майку. Она вся мокрая от пота. Бросаю джинсы на пол. Меня знобит. Ныряю в горячую воду, куда Анджела, судя по всему, вылила полбутылочки пены для ванны, и закрываю глаза. От тепла ноющие мышцы немного расслабляются. Слышу, как за дверью Анджела разговаривает по телефону и ходит по комнате.
Через некоторое время она дважды стучит в дверь.
– Можно войти?
В ушах у нее наушники. Продолжая говорить по телефону, она кладет на раковину чистое полотенце, которое нашла в шкафу в спальне.
– Эбби передает привет, – прежде чем выйти, бросает она как бы между делом, словно в происходящем нет ничего странного.
Сижу в ванне, пока не остывает вода, потом закутываюсь в халат и направляюсь в спальню. Там больше нет ни трупов бутылок, ни флаконов от таблеток, ни открытых банок… Анджела сменила постельное белье, приготовила мне пижаму и, надев мои резиновые перчатки для мытья посуды, теперь стоит на коленях в своем прекрасном платье и энергично оттирает от ковра бурое пятно, оставшееся от томатного соуса. Дэвид с интересом наблюдает за ней. Он всегда обожал Анджелу. Опять же, Анджелу все обожают.
– Голодна? – спрашивает она. – Когда ты ела в последний раз?
Качаю головой.
– Честно говоря, не знаю.
– Хорошо. Иди в кровать. Я принесу тебе что-нибудь поесть.
Переодевшись в пижаму, забираюсь под одеяло, которые приятно пахнет стиральным порошком. Укладываюсь так, чтобы перед глазами снова оказался квадрат ясного голубого неба. Замечаю, что оно потемнело. Видимо, наступили сумерки. По прошествии получаса Анджела возвращается и кладет передо мной бумажный сверток. Смотрю на
– Ты что, сходила ради меня в «Макдоналдс»?
– Да, у меня сложилось впечатление, что веганским супом твое похмелье не вылечить. Но если ты когда-нибудь скажешь Эбби, что я была в «Макдоналдсе», тебе не жить.
Впервые за долгое время нахожу в себе силы улыбнуться. Потом достаю из свертка биг-мак, понимаю, что умираю с голоду, и проглатываю сначала бургер, а потом и картофель фри до последней крошки. После этого Анджела собирает упаковку и уходит, чтобы выбросить ее в мусорное ведро. Я тем временем открываю мансардное окно над головой – проветрить комнату.
Вернувшись, Анджела садится на краешек кровати и принимается гладить меня по волосам.
– Постарайся поспать, – вздыхает она, – завтра мы пойдем к врачу.
– Можешь остаться?
– Да, я никуда не уйду.
– Откуда ты узнала?
– Твой парень, Джереми, позвонил Саранье, а Саранья в свою очередь позвонила мне. От тебя две недели не было вестей, поэтому я запаниковала и вылетела первым же самолетом.
Двухнедельный блэкаут… Это рок-н-ролл, детка.
– Можешь принести Феникса?
– Кого?
– Мою гитару.
Анджела без лишних слов встает, приносит гитару и кладет рядом со мной. Глажу ее по грифу. Анджела растерянно качает головой:
– Я никогда тебя ни о чем не спрашивала, Алиса, но рано или поздно нам все же придется поговорить.
Я уже наполовину в отключке, поэтому у меня нет сил даже на то, чтобы кивнуть.
– Завтра… и еще… Джереми – не мой парень, – шепчу я перед тем, как провалиться в глубокий сон.
* * *
– Рада снова видеть вас, Алиса.
– Спасибо.
– Полагаю, на этот раз вы пришли не только за рецептом?
– Да.
– Тогда скажите, о чем вы хотите поговорить?
– О… о моей сестре…
– Я вас слушаю.
– Даже не знаю, с чего начать.
– С того, с чего начинаются все истории. С самого начала. Как зовут вашу сестру?
– Алиса.
Доктор Леруа непонимающе щурится и заглядывает в свои записи, чтобы убедиться, что не ошиблась.
– Мою старшую сестру звали Алиса, – тихо объясняю я. – А меня зовут Скарлетт.
Это короткое предложение вызывает огромное облегчение, которого, как мне теперь ясно, я ждала годами.
– Хорошо, Скарлетт… Но… – Доктор выглядит потерянной.
– 22 декабря 2012 года я… Алиса… – Запинаюсь, не в силах продолжать, и захлебываюсь рыданиями. Доктор протягивает мне коробку с салфетками. Она пытается сохранять невозмутимый вид, но видно, что она ничего не понимает.
– Что произошло 22 декабря 2012 года, Скарлетт?
– Моя сестра погибла, – всхлипывая, говорю я. – Из-за меня.