Счастливчик Рид
Шрифт:
Козырнув старику на прощание, Счастливчик накинул на голову глубокий капюшон и покинул нишу, быстро зашагав вглубь пещер. Оглядевшись, он сдвинул ножны с верной саблей так, чтобы они были не так заметны при ходьбе. Рид не мог посмотреть на себя со стороны, но понадеялся, что в окружающей темноте никто не заметит ничего подозрительного.
Каменный коридор медленно сужался, но оставался достаточно широким, чтобы в нем могли спокойно разойтись три человека. На счастье Рида этих самых трех человек здесь не было – после ночной службы монахи уже разбрелись по кельям, а стражники, что принимали
Счастливчик шагал широко, но старался ступать как можно тише, особенно когда проходил мимо узких дверей. Из монашеских келий не доносилось ни звука, поэтому собственные шаги казались Риду недопустимо громкими. Он постарался ступать тише, но проклятая ряса путалась под ногами, словно желала отомстить обидчику своего прошлого обладателя и уронить его на пол. Разумеется, такого не могло быть, но проклятый балахон, и правда, сильно мешался.
“Как они в этом ходят?!”
Неуклюже подобрав полы и разведя их в стороны, благодаря чему он стал похожим на уродливую летучую мышь, Рид засеменил вперед. Пламя факелов, причудливо извиваясь, плясало на неровных каменных стенах, бросая слабые блики в след спешащему наемнику. В спертом воздухе пахло свечами и сыростью. Эти запахи не нравились Счастливчику, он ощущал легкое удушье, но знал, что это с непривычки – при резком переходе из ночной прохлады в сырое подземелье такое бывает.
Между тем, коридор вывел мужчину в зал, неправильной формы. Тот представлял собой скорее перекресток, нежели что-то большее. Абсолютно пустой, безликий и холодный, этот зал был залит светом множества свечей, но даже их пламя не согревало толстые стены.
Поежившись, Рид пошел прямо. Невозмутимо он прошествовал мимо сонного стражника, лишь скользнувшего взглядом по монаху в глубоком капюшоне. На свое счастье, Рид успел заметить сторожа раньше и опустил полы балахона, так что для воина этот служитель монастыря ничем не отличался от остальных. Что же, Счастливчик предпочел оставить охранника первой залы в блаженном неведении.
Во второй зале все повторилось – снова перекресток и сонный охранник.
Заметив странное поведение монаха, стражник насторожился.
– Что-то не так, брат? – он придвинулся ближе. – Вам плохо?
“Типа того”.
– Просто легкое недомогание, – нарочито скрипучим голосом ответил счастливчик и даже немного ссутулился. – Мне нездоровится.
– Тогда почему бы вам не вернуться в келью?
– Эм…, – такого вопроса Рид не ожидал. – Я это, – он натужно закашлялся, – люблю читать перед сном.
– Но библиотека закрыта в ночное время.
Счастливчик едва зубами не скрипнул – что за невезенье? Придется импровизировать в большей мере.
– У меня есть разрешение, – наобум брякнул он, делая едва заметный шаг в направлении стражника и нащупывая под рясой дагу.
– От кого? – спросил явно слишком умный для своей должности солдат, вскинув бровь. – От настоятеля?
– Да, от него самого, – кивнул Рид, почти уже вплотную подобравшийся к жертве. – Хотите взглянуть? Кажется, я положил его куда-то сюда….
Еще шаг – и все решит один удар. Но, пусть это и казалось чем-то немыслимым, стражник
– Не нужно, я вам верю. – Просто сказал он и улыбнулся.
Даже Счастливчик опешил. Не иначе как святой старец сошел со стены и сейчас, незримый, прошептал стражнику на ухо, что-то вроде: “Окстись, придурок, он же тебя прирежет, прямо как свинью. Просто отвяжись от этого человека, и будет тебе счастье”.
Разумеется, никаких святых за спиной у стражника не было, но он сам прямо сейчас спас себя от смерти.
“Чертов везунчик!”
– Может, мне проводить вас?
– Посмотрите-ка, какой услужливый, – пробормотал себе под нос Счастливчик.
Вслух же он произнес:
– Не стоит, юноша. Оставайтесь на своем посту. А я как-нибудь доберусь, с помощью божьей, – окончание фразы Счастливчик едва ли не прошипел – перед глазами у него поплыли разноцветные круги, дыхание перехватило. Видимо, кого-то наверху слова наемника сильно расстроили.
– Вы уверены?
– Уверен, – кивнул Рид, про себя добавив: « Конечно же, я уверен, треклятый приставучий ублюдок…»
Пожав плечами, стражник вернулся на свое место, одарив лжемонаха настолько заботливым взглядом, что у того комок к горлу подкатил.
«Прирезать бы тебя, добрячок,» – мстительно подумал Рид.
– Да хранит тебя всевышний, юноша, – вместо этого фальшиво пропел наемник и поспешил прочь.
Когда стражник и, что самое главное, неизвестный святой, которого какой-то умник решил намалевать прямо на стене, остались позади, Рид, наконец, вздохнул спокойно. Как и обещал едва ли пришедший в сознание монах, за вторым залом должен был располагаться поворот направо. И Счастливчик быстро отыскал его. Пройдя по очередному коридору, он закусил губу, чтобы не пуститься в сквернословия. Все оказалось сложнее, чем рассчитывал наемник – он никак не ожидал увидеть перед собой еще одного стражника и толстую, обитую железом дверь.
Воин, казалось, удивился не меньше Счастливчика.
– Библиотека закрыта в ночное время, – раскатистым басом сообщил охранник, преграждая Риду путь. – И тебе это должно быть известно, – рука мужчины многозначительно легла на гарду меча.
– Ах, запамятовал, наверное, – выдохнул Счастливчик. Весь вид этого воина говорил о том, что он упрям и не даст обвести себя вокруг пальца так же просто, как его предшественник из соседней залы.
“А упрямцы долго не живут. Впрочем…”.
– Старость – не радость, молодой человек. Но и молодость… – окончание фразы наемник превратил в неразборчивое бормотание.
– Молодость, что? – переспросил охранник.
– Молодость…, – снова продолжение слов Рида невозможно было понять.
“Ближе. Просто подойди ближе. Больно не будет, почти…”
– Я не расслышал, – воин подался вперед. Так как Счастливчик старательно изображал старца и сутулился, мужчине пришлось наклониться к самому капюшону, чтобы расслышать, что шепчет странный монах.
Стоило лицу охранника оказаться на расстоянии удара, как Рид этим воспользовался. Одно неуловимое движение и локоть наемника врезался в голову незадачливого воина. Но страж оказался куда крепче, чем надеялся Счастливчик, так что потребовалось два удара.