Счастливчик

Спаркс Николас

— О той самой, — продолжала она, — которая защищает.

Его плечи поникли.

— Он тебе рассказал?

— Конечно.

— О! — произнес он с явным разочарованием. — Он просил, чтобы это осталось между нами.

— У тебя она с собой? Если да, я бы хотела взглянуть на нее.

Бен поколебался, прежде чем залезть рукой в карман. Он вытащил сложенный снимок и протянул его ей. Бет развернула фотографию и вгляделась в нее, почувствовав, как на нее нахлынули воспоминания: последние выходные с Дрейком и их разговор, вид на колесо

обозрения, падающая звезда.

— Он сказал что-нибудь, когда дал ее тебе? — спросила она, возвращая ему фотографию. — Помимо того, что это секрет, конечно?

— Он сказал, что его друг Виктор называл фотографию талисманом и что она спасла ему жизнь в Ираке.

Она ощутила, как ее сердце забилось быстрее, и приблизилась лицом к лицу Бена.

— Ты сказал, Виктор называл ее талисманом?

— Ага, — кивнул Бен. — Так и сказал.

— Ты уверен?

— Разумеется, уверен.

Бет смотрела на сына, борясь с самой собой.

Глава 33

ТИБО

Тибо сложил в рюкзак свои скромные пожитки. За окном ревел ветер и хлестал дождь, но ему приходилось путешествовать и в худшую погоду. И все же он не мог собраться с духом и выйти за дверь.

Прийти сюда было одним делом, а уйти — совсем другим. Другим стал он сам. Он покинул Колорадо, чувствуя себя одиноким, как никогда; здесь же его жизнь казалась полной и состоявшейся. По крайней мере до вчерашнего дня.

Зевс наконец тихо устроился в углу. Почти весь день он беспокойно бродил по дому, потому что Тибо не вывел его на прогулку. Каждый раз, когда Тибо вставал налить стакан воды, Зевс взволнованно вскакивал, словно хотел узнать, не настало ли время идти.

Стоял день, но из-за облачного и серого неба на улице было темно. Гроза по-прежнему свирепствовала, однако он чувствовал, что она близится к завершению; словно свежепойманная рыба, трепыхающаяся на палубе, она просто не могла уйти тихо.

Большую часть дня он пытался не думать о том, что случилось или как этого можно было избежать, но тщетно. Он сам все испортил, только и всего, и сделанного не воротишь. Он всегда пытался жить, не зацикливаясь на том, что нельзя исправить, но в этот раз все было иначе. И он сомневался, что когда-нибудь сможет об этом забыть.

В то же время он не мог избавиться от чувства, что еще не все кончено, что осталось нечто, что требуется доделать. Быть может, ему не хватало лишь логического завершения? Нет, не просто завершения; его опыт на поле боя научил его доверять своим инстинктивным порывам, даже если он не знал, что служит им причиной. Хотя он понимал, что нужно уехать из Хэмптона, пусть только ради того, чтобы оказаться как можно дальше от Кита Клейтона (он не питал иллюзий на тот счет, что Клейтон простит и забудет), он не мог заставить себя выйти за дверь.

Клейтон был центром колеса. Клейтон — и Бен с Элизабет — оказался причиной, по которой он приехал. Он просто не мог догадаться, зачем или что он должен делать.

Лежавший

в углу Зевс поднялся и направился к окну. Тибо повернулся посмотреть на него и тут же услышал стук в дверь. Он инстинктивно напрягся, но увидел, что Зевс завилял хвостом, когда выглянул в окно.

Открыв дверь, Тибо увидел перед собой Элизабет. Он застыл на месте. Какое-то мгновение они просто смотрели друг на друга.

— Привет, Логан, — наконец произнесла она.

— Здравствуй, Элизабет.

Неопределенная улыбка, исчезнувшая так быстро, что ее можно было и не заметить, промелькнула у нее на губах. Он подумал, не показалось ли ему.

— Можно войти?

Тибо отступил назад, разглядывая ее, когда она сняла плащ и ее светлые волосы волной выскользнули из капюшона. Она неуверенно протягивала ему плащ, пока он не забрал его. Тибо повесил его на ручку входной двери, а потом повернулся к ней.

— Я рад, что ты пришла, — сказал он.

Она кивнула. Зевс обнюхал ее руку, а она почесала у него за ухом, прежде чем вновь обратила внимание на Тибо.

— Мы можем поговорить? — спросила она.

— Если хочешь. — Он указал на диван, и Элизабет присела на край. Тибо занял место на другом краю.

— Почему ты подарил фотографию Бену? — поинтересовалась она без какого бы то ни было вступления.

Тибо вперил взгляд в дальнюю стену, пытаясь понять, как лучше ей все объяснить, чтобы не испортить все еще больше. С чего начать?

— Расскажи в десяти словах или короче, — предложила она, почувствовав его нежелание говорить. — Оттуда и двинемся дальше.

Тибо помассировал лоб рукой, а потом вздохнул и перевел на нее взгляд.

— Потому что я думал, что она защитит его.

— Защитит?

— Когда мы ходили в домик. Из-за грозы вся конструкция ослабла, включая мост. Ему не следует больше туда ходить. Все вот-вот рухнет.

Его взгляд был напряженным и немигающим.

— Почему ты не оставил ее себе?

— Потому что почувствовал: ему она нужна больше, чем мне.

— Потому что она защитит его.

Тибо кивнул:

— Да.

Она потеребила диванный чехол, а потом снова повернулась к нему:

— Так ты искренне веришь в это? Насчет того, что фотография — это талисман?

Зевс подошел к нему и лег у его ног.

— Возможно, — сказал Тибо.

Она наклонилась вперед:

— Почему ты не расскажешь мне всю историю от начала до конца?

Тибо уставился в пол, уперев локти в колени, и, поколебавшись, поведал ей всю сагу о фотографии. Он начал с карточных игр в Кувейте, потом перешел к взрыву РПГ, после которого потерял сознание, и перестрелке в Фаллудже. Он подробно описывал машины, начиненные взрывчаткой, и самодельные взрывные устройства, которые встретились на его пути в Рамади, включая тот случай, когда Виктор решил, что фотография спасла жизни им обоим. Он говорил о реакции сослуживцев и последствиях их недоверия к нему.