Счастливые воспоминания

Колтер Кара

— Кажется, у вас это здорово вышло. Как так получилось, что она долго не смеялась?

Адам был в сомнении. Он не должен ни о чем рассказывать.

— У нее умер муж.

— Мне очень жаль…

— Да, он был очень хорошим человеком. Лучшим. — Адам почувствовал ком в горле и отвернулся.

Когда он снова посмотрел на полицейского, в глазах того что-то смягчилось, и он закрыл книжку со штрафными квитанциями.

— Но почему вы просто не поехали по велосипедной дорожке вдоль улицы?

— Я собирался. Но у меня не

было запланировано, чтобы она умерла смеясь, — я просто не мог пробраться через весь этот транспорт.

Полицейский покачал головой.

— Я остановлю машины, чтобы вы могли переехать улицу.

— Спасибо.

— Вы адвокат?

— Как вы узнали?

— Это видно. Вспомните обо мне, когда будете иметь дело с нашими парнями в зале суда!

— Непременно!

Ему вдруг пришло в голову, что там, где Тори, в воздухе как будто разлита любовь. Так было всегда. И это изменяло все и всех.

А он с тех пор сделал что-то, чтобы изменить все к лучшему?

Благодаря молодому полицейскому, который остановил для них транспорт, они пересекли четыре полосы движения. На велосипеде восседала, как королева, Тори. Полицейский подталкивал велосипед сзади, чтобы Адам смог проехать по траве в горку на широкую мощеную дорогу.

— Постарайтесь никого не столкнуть в реку, — посоветовал полицейский, покачав головой, и махнул рукой в сторону машин, разрешая движение.

Они проехали без приключений уже милю или две, когда лопнула передняя шина и они чуть не очутились в реке.

— Оставайся здесь, — приказал он.

— С удовольствием, — ответила Тори и откинулась на спинку сиденья, спокойно наблюдая за течением реки.

Он посмотрел на нее. Похоже, идея Марка работала. Тори выглядела счастливее, чем вчера. Гораздо счастливее.

Он бросился через улицу в какие-то небольшие магазинчики и купил плед и корзину всякой снеди. Затем, вернувшись, разложил все на траве за сломанным экипажем.

— А у вас есть копченые устрицы? — спросила она с усмешкой.

— Да, безусловно. И печеночный паштет. Икра не выглядела свежей.

— Я не выношу, когда икра несвежая, — сказала она.

Адам легко подхватил ее на руки и перенес на одеяло. Он открутил крышку у бутылки с газировкой и предложил ей первый глоток. Она глотнула, вытерла рот и отдала ему, а сама стала копаться в корзине.

— Ой, ты и правда купил копченые устрицы!

— Правда. — Он допил бутылку и достал новую. — Господи, какая же это была тяжелая работа…

— Ты становишься сентиментальным!

— Знаю…

— Ты все такой же сумасшедший.

— И это я знаю.

Ее губы дрожали, и она отвернулась. «Я скучала по тебе», — подумала она. Но не сказала это вслух.

Он придвинулся к ней, так что его плечи касались ее.

— Пожалуйста, не продолжай, иначе ты будешь грустить и все испортишь.

— Просто я хотела бы, чтобы Марк мог быть здесь, с нами.

— Может быть, он здесь…

ГЛАВА

ПЯТАЯ

Адам лежал на одеяле, положив руки под голову. Солнце ласково грело. Он чувствовал себя спокойно, его клонило в сон. Рядом бежала река, пели птицы. Молодые листья на деревьях дрожали и сверкали, играя на солнце зелеными огоньками. Казалось, он чувствовал запах июня — свежий и полный надежд. Ему пришло в голову, что он столько лет не отдыхал, не чувствовал такого покоя и умиротворения.

Тори лежала рядом, не касаясь его. Только размышление — придвинуться ли к ней на этот сантиметр или около того — удерживало его от сна. Стоило ему чуть-чуть подвинуться, и его плечо коснулось бы ее.

Ему пришло в голову, что он придает слишком большое значение простому касанию плечом. И что он предпочел бы это простое касание любым другим, более близким, отношениям с любой женщиной. Включая Кэтлин.

Тори разрушала всю его жизнь. Не прилагая ни малейшего усилия.

Он хотел бы поцеловать ее и выяснить, как пахнут ее губы. Устричный поцелуй. Непривлекательный с любой другой девушкой. С ней — невероятно привлекательный.

— Ты кое в чем изменился, — сказала она решительно.

— Стал лучше одеваться? — приподнялся он на локте.

Она тоже приподнялась и посмотрела на него.

— Разве? — съехидничала она. — Ты всегда носил джинсы и футболки.

— Эй, эти джинсы очень дорогие, посмотри ярлык.

— Хорошо, хорошо, я посмотрела.

Внезапно краска бросилась ей в лицо. Ха! Значит, она разглядывала его сзади! Так же, как и он ее.

— Я не имела в виду материально, — сказала она серьезно.

— Тогда в чем же я изменился?

— То, как ты разговаривал с этим полицейским… Раньше ты бы довел его до нервного срыва…

— И не сдался бы, пока меня бы не увели в наручниках, — добавил он сухо.

— Значит, ты повзрослел.

— По-моему, мы все повзрослели, — резонно заметил Адам.

— Помнишь, как ты себя вел после школьных танцев? Нас не забрали только потому, что мы были еще слишком маленькими.

— Семена моего будущего были посажены той ночью, — сказал он. — Я гонял на своем «харлее», я и сейчас это делаю. Какое они имеют право? Арестовывать горожан за то, что они просто гоняют по улицам?

— Может, все дело в скорости, — предположила она.

— А-а-а, это…

— Ты всегда имел очень развитое чувство справедливости, того, что правильно. Мне не следовало бы так удивляться, что ты стал адвокатом.

— А кем, ты думала, я стану? Наркодельцом?

— Адам! Какие ужасные вещи ты говоришь! Я даже ни разу не видела тебя с пивом!

— А может, гангстером?

— Адам!

— Я просто думаю, что ты ничего хорошего от меня не ждала. Я был ненадежным.

— Да нет, совсем не так!