Счастливый доллар
Шрифт:
Варенька торопливо замотала головой.
– Смотри у меня… господи, ну что ж за напасть с вами такая? Как были при деле – золотые детки. – Он хихикнул, радуясь собственной шутке. – А как осели, так будто бы подменили вас. Один в любовь ударился. Другой совсем головой повредился… одна ты прежней осталась. Ведь осталась же?
Вцепился пальцами в подбородок, заставляя нагнуться. Он уставился в Варенькины глаза и, шлепнув по щеке, предупредил:
– Не вздумай закрывать.
Она
Акела уже промахнулся, хотя и не понял.
…– Так что, девочка моя, подумала над тем, о чем я говорил? – он снова подкараулил Вареньку.
Старая баня дышала паром сквозь щели в стенах, всасывая внутрь сквозняк и мокрый запах осени. Разбавляла его липовым цветом и сухим ароматом камня.
– Думала. – Варенька забралась на полку с ногами – так теплее. Он же, скинув одежду, подошел к печке, сунул пару полешек и, дождавшись, пока загудит огонь, притворил кованую дверцу.
– Думала, значит…
Со спины он совсем не старый. Седой – это да. Особенно на висках и челке, которую отпустил длинную, чтобы и глаза прикрывала. Со спины челки не видно, зато видно узкую полосу хребта, тяжи мышц и темно-красную шкуру, на которой синели узоры татуировок.
– И чего ты надумала, а?
Ковшик в руке, вода на камни. Шипение. Облако пара. И еще одно. И еще. До тех пор, пока дышать становится невозможно. Он нарочно это делает, ожидая, станет ли Варенька молить о пощаде.
Она молчит. Закусила палец, дышит носом, борется с ослабшим вдруг телом. Пот градом, сердце вскачь. Долго она не вынесет.
Долго и не понадобится. Скоро осень выпьет жар из бани.
– Так чего надумала? – он вдруг оказывается рядом. Трогает – не вздрагивать. Заставляет повернуться. Пытается смотреть в глаза.
– Нужно завязывать. Накопить денег и вложить в дело. Чтобы прибыль приносили.
– Умная девочка.
– Нужно, чтобы кто-то этим бизнесом занимался. Кто-то достаточно умный, чтобы не слить все с ходу. Кто-то достаточно благообразный, чтобы внушать доверие.
– И кто-то достаточно послушный и трусоватый, чтобы не слинять.
– Да, – Варенька вдруг подумала, что этот человек ее понимает. Только он и понимает. Остальные – куклы. Они готовы исполнять, что скажут, но не готовы думать. Плохо.
– Я же говорил, что ты умная девочка. Вот ты и займешься…
Он собрал всех в той же бане. В ней, уже почти остывшей и просохшей,
Он говорил долго, и пока говорил, никто не смел перебивать. Варенька же наблюдала.
Антошка отвлечен и увлечен очередным листом бумаги, который срочнейшим же образом должен разрисовать. Олег рассеян, словно происходящее его не касается. А Верка зла. Она набирается злости постепенно.
Сначала вспыхивают щеки, болезненные пятна румянца на желтой коже кажутся ожогами. Вот начинает дрожать нижняя губа. Вот глаза загораются яростью.
Вот рот открывается, и Верка заходится криком:
– Почему она? Почему?
– Потому.
Его слова раньше было достаточно. Но теперь Верка изменилась. Наркоманка и дура, но опасность чует верхним, звериным чутьем.
– Она же потом появилась. После… она ничего не делала. А ты ее хочешь… обещал, что я… Антошка!
Антошка складывает лист пополам. Смотрит. Сначала на Верку, потом на Вареньку.
– Хочешь, я тебя нарисую?
– Верочка, – Олег обнимает сестру, прижимает к себе, гладит по голове, словно маленькую. – Верочка, все совсем не так, как ты подумала. Вы тоже будете жить. Хорошо жить. В настоящей квартире и так, как захочется.
Мычит, пытаясь вырваться из братских объятий, но Олег держит крепко.
– А она будет играть роль. Просто роль. Еще пару лет и…
И ты сдохнешь, несчастная наркоманка. Наркоманы долго не живут. Наркоманы опасны. И даже когда Верка успокаивается – это им всем кажется, что она успокоилась, – Варенька понимает: ненадолго.
Нужно что-то делать. Что?
И тогда Варенька вспомнила про письма.
Жаль, что нельзя было действовать сразу – Антошка и Олег заподозрили бы неладное. Антошка и Олег быстро забыли о ссоре. Антошка и Олег вознамерились вылечить маленькую тварь, как будто излечение возможно.
Возможно, но опасно. А если кто-то проникнет в Веркин бред? И поймет, что это совсем не бред? Тот-кого-нельзя-ослушаться понимал опасность, но почему-то ждал.
И тогда Варенька поняла: он стареет. Ему уже неудобно на дороге, ему охота спокойного логова, теплого и уютного, волчицу под боком и чтобы кто-то другой, послушный, приносил добычу.
Он, зная о своей слабости, боится нападать.
Он ищет повод.
И Варенька дала ему этот повод.
Поездка в деревню. Старуха. Фотография вместе с Веркой – посмотрите, мы ведь подруги. Ночь. Обыск. Стопка белых конвертов, перевязанных бечевкой. Все брать нельзя, но все и не нужны. Хватит трех. Путь домой.