Счастливый Мурашкин
Шрифт:
Мурашкин развернул листок, который Людмила Васильевна на прошлом уроке дала. И под ровным столбиком четвёрок с удовольствием прочитал: «Переведён во второй класс». Сложил листок и поскорей спрятал его в ранец.
А Эдик всё смотрел на свой листок с пятёрками — как будто чего-то не понимал. Мурашкину даже стало его жалко — отличника. И он тронул Эдика за плечо, но тот не заметил.
Ленка Романенкова всхлипнула и сказала:
— Прямо в голове не укладывается! Три месяца в школу не пойду! Мы завтра на юг уезжаем… Все втроём. На машине!
Ленка поправила розовый бант и засмеялась — как от щекотки.
— А сейчас мы с вами все вместе пойдём в парк на экскурсию! — объявила Людмила Васильевна. — В наш любимый парк, где мы жёлуди собирали, на лыжах катались и рисовали весну.
— Ура! — заорал Вихров. — Там мороженое продают! И газировку!
И Людмила Васильевна повела первый класс вниз по школьной лестнице.
На площадке второго этажа Мурашкин наскочил с разбегу на Одинокова. Потому что Эдик снова залюбовался своими пятёрками, а класс остановился. Мурашкин выглянул из-за спины Эдика. Людмила Васильевна разговаривала с каким-то высоким человеком. Мужчина был в синих джинсах и с рыжей бородой — очень симпатичный. Он улыбался и был весь красный. Уши у него прямо горели. Как будто он первоклассник, а учительница его воспитывает.
— Ой! — крикнул вдруг Вихров. — Ой-ой-ой! Папа мой вернулся! Ура!..
Он бросился к мужчине и повис у него на шее.
А Людмила Васильевна сказала:
— Вот, ребята, к Коле Вихрову вернулся папа. Он долго был в командировке, а теперь приехал обратно. Давайте отпустим Вихрова с папой!
И все закричали:
— Давайте, давайте! До свидания, Вихров! Во втором классе увидимся!..
А Вихров висел у папы на шее и не оглядывался. Так его и унёс высокий мужчина с рыжей бородой.
— Я вырасту — у меня тоже борода будет! — сказал Одиноков уверенно и спрятал наконец свой отличный листок в портфель.
— И я вырасту! — Мурашкин приподнялся на цыпочки. Первый «А» вышел из школы.
Когда первоклассники переходили дорогу, автомобили, автобусы и мотоциклы ждали, стояли смирно. А у каждого автомата с газированной водой прохожие уступали место ребятам.
Мурашкин выпил два стакана газировки. А Эдик — три. Он подумал и сказал:
— Неплохо мы поработали в этом году. Недавно было первое сентября, помнишь? А теперь мы даже от ста можем отнять — хоть девяносто девять! А во втором классе будем уже деление проходить. То, что пролетит, того не воротишь!.. Зато я теперь на машинке считать научился…
— Она же испорченная была? — удивился Мурашкин.
— Нормальная машинка. А крестик на боку — значит «умножение». Я уже умножал. Умножать интересно: там получается много!..
Эдик выпил ещё стакан газировки, и они с Мурашкиным догнали класс уже у входа в парк.
В парке пахло черёмухой. На широком газоне цвели одуванчики. Белые кисти черёмухи качались высоко в небе. А цветы одуванчики росли так близко, что Мурашкин видел даже пыльцу на тычинках.
— Ой,
— Бабочка! Капустница! — Кулешова побежала за бабочкой. Но бабочка улетела на самую середину луга.
— Странно, — сказал Генералов задумчиво — Вчера с родителями сюда приходил — ни одной бабочки не видел. А сегодня летают. Даже крапивницу видел…
— Ничего странного, — объяснила Романенкова. — Вчера ты был здесь просто так, а сегодня у нас специальная экскурсия. И с нами Людмила Васильевна. Правда же, Людмила Васильевна?
— Просто сегодня такой день, — улыбнулась учительница.
И Мурашкин подумал, что день очень хороший. Потому что на лугу стоят одуванчики. А рядом — друзья-первоклассники и учительница. С ней хорошо, потому что ей самой хорошо.
Мурашкин закинул голову и увидел в голубом небе крошечный белый самолётик с длинным хвостом. Полоска расплывалась и таяла.
Он посмотрел вниз и заметил шмеля. Шмель обнимал стебель одуванчика и взбирался к желтому венчику. А с открытой эстрады пело весёлое радио. Оно замолчало, немножко поговорило — и снова музыка заиграла. Вокруг летали бабочки-капустницы, и бабочки-крапивницы, мухи, пчёлы и множество бодрых воробьев.
И Мурашкин сказал:
— А давайте играть все вместе!
— Во что? — обрадовался Эдик. — В полёт на Луну! Нет, давай в роботов железных! В автоматических! Нет, лучше всё-таки в космонавтов…
— Внимание, первый класс! — крикнула Ленка Романенкова — совсем как учительница. — Весёлые старты!
Ленка разделила класс на три команды и объявила:
— Начинаем соревнования! Задание — добежать до эстрады, вернуться и передать эстафету товарищу. Эстафетный бег! На старт! Внимание!..
Мурашкин стоял последним в команде Ленки Романенковой. Второй командой Одиноков командовал. Третью возглавил Генералов.
— Марш!
Капитаны побежали к эстраде с музыкой.
— Эдик, давай!
— Быстрей, Романенкова!
А первым вернулся Генералов. Его команда дружно захлопала в ладоши.
— Скорей, Ленка! — крикнул Мурашкин. — Ты носом дыши!
Но Ленка прижимала руку к груди, не дышала и дороги не видела. Она споткнулась и упала. Все три команды охнули.
И Мурашкин не выдержал. Он подбежал к Ленке. Помог ей подняться. А сам побежал к эстраде.
— Так не честно! — крикнул Генералов. — Он последним стоял!..
Но соревнования продолжались.
Мурашкин обогнал Александрова и первым вернулся к своей команде. Играла музыка, и все ему улыбались.
Ленка Романенкова подошла к Мурашкину прихрамывая и сказала сквозь слёзы:
— Ты что наделал. Мураш? Ты же без очереди побежал! Потерпеть не мог? Нам теперь из-за тебя первого места не дадут!
Мурашкину стало стыдно. Он покраснел.
— Ты лучше в другую команду перейди, — сказала Ленка. — Например, к Генералову. А без тебя мы быстренько всех победим. Ладно?