Счастливый номер семь

Мэдсен Синди

Мама.

Ну, конечно.

Я покраснела, а Колин, нахмурившись, смотрел на меня. На самом деле, все смотрели на меня с почти одинаковым выражением лица.

— Думаю, звонок сбросили, но я не поняла, так что... — я вяло махнула в сторону телефона. Я не могла ответить и поговорить с мамой, и не могла здесь находиться. — В любом случае, мне нужно идти. Прости.

Я схватила ключи и выбежала за дверь. Ледяной воздух ударил мне в лицо, напоминая, что я должна была захватить пальто, но теперь было уже слишком поздно. Как только

я добежала до машины, где была бы в безопасности, слезы покатились по моим щекам.

Конечно, это плохо, что меня обозвали уродиной и скучной, но я, Лайла Уайлдер, даже не смогла красиво уйти. Нет, мне надо было уйти и, вдобавок ко всему прочему, перейти на новый уровень неуклюжести.

В такие моменты мне хотелось бы иметь настолько же неуклюжего бойфренда. С Майлзом я чувствовала себя нормальной, и было легче игнорировать оскорбления и не думать о том, что у меня нет друзей. Я поняла, почему пришло время расстаться: из-за большого расстояния было слишком тяжело, особенно когда мы оба были рабами учебы. Я думала позвонить ему сейчас, просто выплакаться в жилетку друга, но от этого я буду еще сильнее скучать, и станет только хуже.

Я взглянула на дверь моей квартиры на втором этаже. Кто знает, как долго они там пробудут? Зная свою соседку по комнате и ее такого же сумасшедшего парня, возможно, это займет некоторое время. Ни в коем случае я не вернусь обратно.

А может, и вернусь.

Фу. Я жалкая.

Слезы все больше застилали глаза, когда я завела двигатель автомобиля и сильнее включила обогреватель. Было только одно место, куда я могла поехать. Я знала, что вряд ли он будет дома в субботу вечером. А если и так, еще меньше шансов, что он один.

Вот он, недостаток — иметь друга, которому посчастливилось быть сексуальным хоккеистом-бабником.

ГЛАВА 2

Бек

Я склонился над губами Моники в шаге от поцелуя. Телефонный звонок я проигнорировал, потому что… ну, я был занят Моникой. А вот стуком в дверь, сопровождаемым голосом Лайлы, так легко не пренебречь.

— Бек, ты дома? У меня довольно срочное дело.

Как только я отстранился, Моника возмутилась.

— Ты издеваешься?

Издеваюсь? Блин, справедливо с ее стороны, но что я должен был делать? Держать Лайлу на пороге? Для нее «довольно срочным делом» могла быть четверка по предмету или спасение котенка, или на нее напали. Она действительно говорила одинаково в подобных ситуациях, и это было нормально.

— Дай мне только секунду.

Моника схватила меня за рубашку и провела языком по моему подбородку. Уверен, она думала, что это было сексуально, но у меня было ощущение, будто

меня облизал лабрадор.

— Не заставляй меня ждать.

Меня обдало столь необходимым холодным воздухом, как только я открыл дверь. Лайла, обнимая себя, стояла в дверях. Она была без пальто, в рубашке с длинными рукавами и в одном из ее разноцветных шарфов.

— Эй, я типа занят, — сказал я. — Мы можем…

Я замер, увидев залитое слезами лицо.

— Что случилось? Кто тебя обидел?

Она покачала головой и выдохнула облако пара.

— Не физически, во всяком случае.

Я перевел взгляд с нее на Монику в одном лифчике и джинсах. Блин, она разозлится. Лайла заглянула внутрь, и ее глаза округлились.

— Ты, очевидно, занят. Я так и знала. Ничего страшного, честно. Увидимся завтра в кино. Ладно?

Она развернулась, чтобы уйти, и я наклонился и схватил ее за руку.

— Заходи.

Теперь я уж точно не сосредоточусь. Всего несколько минут, и я бы вернулся к Монике, но потом я бы всю ночь волновался о Лайле. Так или иначе, я чувствовал за нее ответственность, и, если бы кто-нибудь сделал ей больно, я бы лично отомстил.

Я закрыл за нами дверь и провел рукой по волосам.

— Ух, Моника, мы наверстаем упущенное в следующий раз.

Она с отвращением окинула Лайлу взглядом, на ее мрачном лице читалось «Как ты мог променять меня на нее?», и неожиданно мне стало гораздо легче сказать ей «прощай».

— В твоих мечтах, мудак, — выплюнула она, проходя мимо. Итак, никакой любви я не потерял. Я все-таки проводил ее, хотя мышцы моих бедер горели от сегодняшней встряски, и нужно было преодолеть еще много ступенек, но так я хоть наполовину ощущал себя джентльменом. Когда я вернулся, Лайла подняла взгляд от пятен на диване.

— Забава на неделю?

Я плюхнулся рядом с ней, вздрогнув от того, что зацепил покалеченное чуть ранее место. Чувак думал, что настоящий крепыш, но я отобрал шайбу и забил гол, в итоге — синяк.

— На самом деле, я встретил ее три недели назад, премного благодарен.

— О, перезагрузка. Я впечатлена.

— Слышу осуждение в твоем голосе. Довольно жестоко после того, как ты перекрыла кислород моим яйцам. Полагаю, мне просто придется сделать это с тобой, — я наклонился к ней, открыв рот и высунув язык.

— Фу! — она засмеялась и отмахнулась.

Хорошо. Она уже улыбалась. Грусть на ее лице убивала меня. Однако она быстро вернулась. Если бы это был кто-то другой, я бы убежал подальше, чтобы избежать обсуждения чувств или того, что довело ее до слез. Но Лайла была моей девочкой, и, как я уже сказал, я чувствовал за нее ответственность. Наверное, потому, что общаться с ней всегда было легко — эдакий необходимый перерыв в жизни — и у меня практически не было близких друзей, которые знали меня так же хорошо, как она. Мне это нравилось, и, честно говоря, я не был уверен, как ей удавалось делать все проще.