Счастливый слон
Шрифт:
– Да не в деньгах дело, Лиз. Денег не жалко, сделать надо хорошо.
– Как это не жалко? Очень даже. Чего их зазря выбрасывать, идиотов-халтурщиков кормить? Хорошо – это когда все, что нужно, и все работает, а не когда в двадцать раз дороже. Это как раз плохо.
– Ну уж и в двадцать? Это ты хватила.
Я взяла со стола листок со сметой.
– Знаешь, я думаю, тут примерно в двадцать как раз и получится. Я, конечно, в московских ценах не очень ориентируюсь, но что-то мне подсказывает, что тысяч в десять я уложусь. О'кей, не в двадцать раз будет дешевле, а только в двенадцать, но все равно.
Сашка хмыкнул с сомнением.
– Нет, ну развлекайся, конечно. Дело хозяйское.
– Вот и чудненько. Так дашь машинку-то?
Мы договорились, что
Вечером я позвонила брату Мишке. Он, как человек, сделавший несколько ремонтов, должен был, по моему представлению, иметь каких-то знакомых рабочих или кого-то в этом роде.
Предчувствия меня не обманули. Мишка, конечно, был страшно удивлен моему внезапному порыву сделать ремонт и долго объяснял мне, какой во всех отношениях выдающийся ремонт он сделал в моей квартире совсем недавно, трех лет еще не прошло, но в конце концов выдал мне искомый телефон, предупредив, что этот мастер, Леша, очень ценный специалист и наверняка будет страшно занят, потому что к нему всегда в очередь все стоят.
Это меня расстроило, потому что ждать какой-то очереди мне не хотелось, но я все равно решила позвонить. В конце концов, может, этот Леша тоже мне кого-нибудь порекомендует. Но все оказалось проще. Ценный специалист Леша, услышав от меня примерное описание фронта работ, страшно обрадовался и выразил желание прямо завтра с утра встретиться со мной непосредственно на «объекте» и даже, может быть, вместе проехать посмотреть материалы.
Дальше все завертелось. Мастер Леша, который оказался приземистым таким деловым мужичком в надвинутой на глаза кепке и золотым зубом спереди, оглядел помещение, сказал, что работы немного и что за неделю можно управиться, если я не буду требовать построить дворец. От дворца я решительно отказалась, и мы довольно быстро договорились, что же именно мы будем тут делать. Я хотела отциклевать и перекрасить полы, побелить потолки и обновить стенки. Возможно, даже не оклеивать их обоями, а попытаться обтянуть чем-то вроде холстины, по крайней мере те, что находятся ближе к окну. Леша сказал, что нет ничего невозможного. Кроме того, я придумала сделать несколько своего рода ширм, или стеллажей, вроде передвижных легких стенок, обтянутых той же холстиной. Я бы вешала картины на них и двигала туда и сюда по мере необходимости. Леша слегка удивился этой идее, но сказал, что, если я нарисую, чего хочу, и укажу все размеры, то проблем тоже быть не должно. Он самолично обмерил помещение и прикинул, чего и сколько примерно необходимо купить. Дополнительным бонусом для меня стал тот факт, что его расчеты довольно точно совпали с теми, которые я производила самостоятельно. Во-первых, потому что, выходит, я правильно все подсчитала и, следовательно, не идиотка, а во-вторых, это значило, что он меня не обманывает. Вроде и пустячок, а приятно.
Под конец я спросила у Леши, почем будет стоить похоронить, в смысле, сколько денег он хочет за всю работу. Он помолчал, покачал головой, зажмурился и выдал – пять тысяч долларов. Немного поспорив, мы договорились на трех. Про себя я решила, что, если он сделает хорошо и действительно за неделю, как обещал, я заплачу ему и все пять, но озвучивать это благоразумно не стала.
Закупка материалов заняла у нас два дня и обошлась практически без приключений, если не считать кучу времени, потраченного на стояние в пробках. Рынки материалов все, как один, находились за кольцевой дорогой, но при этом в разных концах Москвы. Конечно, все можно было купить и на одном, но мне хотелось разнообразия и выбора. Оттенок краски для пола, качество обоев для стен... Мне удалось найти холстинку, как раз такую, какую нужно, и бумажные обои точь-в-точь к ней в тон. Доски для стеллажей, плинтуса, колесики, что-то еще, еще, еще... Хорошо, что ангел Леша согласился сопровождать меня в этом анабасисе.
Кстати, когда я по завершении закупок аккуратно сложила в стопочку все чеки, записала покупки в тетрадочку и подвела итог, оказалось, что в пересчете на условные единицы мои закупки встали мне в две с половиной тысячи. Всего навсего. Что, с учетом Лешиной работы, давало итоговую сумму порядка шести. Как я и говорила – в двадцать раз. Вуаля!
Процесс приведения моей будущей успешной галереи в надлежащий внешний вид был запущен и шел полным ходом. Я проверяла это, заезжая туда каждый день и неизменно находя золотого Лешу в каких-нибудь праведных трудах. Он то белил потолки, то, покрикивая на свою помощницу, неопределенного возраста и вида тетку, стоял на стремянке и клеил на стены обои – в общем, честно старался и не отлынивал. Комнаты под его стараниями с каждым днем все ближе подходили к нужному виду, и на третий день я почти перестала волноваться за их судьбу. Теперь пришла пора подумать о ее внутреннем, то есть, так сказать, духовном содержимом. С ним было сложнее. С духовностью и внутренним миром, впрочем, всегда морока. Внутренность состояла как бы из двух частей – собственно картин, которые надо было развесить по свежеоклееным стенам, и узаконивания моих со всем этим отношений. Поскольку с картинами дело обстояло не так просто, а для придания законности мне нужен был только Сашка, к нему я, улучив нужный момент (он пришел ко мне в гости, поел и немного расслабился), и пристала.
– Сань, я давно хочу тебя спросить – что мы будем с галереей-то делать?
– В смысле? Ты же говоришь, у тебя ремонт идет, все в порядке.
– Ремонт в порядке, я имела в виду, ее же оформить как-то нужно.
– Лиз, да не думай ты об этом. Это ерунда. Если денег нужно, скажи, я тебе выдам, и все.
– Денег нужно, наверное. Но дело не в этом. Саш, я хочу, чтобы все было оформлено по закону. Мне так спокойнее. И потом, там к моим рабочим уже участковый приходил, домогался, что и откуда.
(Это я, допустим, придумала тут же на месте, для убедительности. Ничего невозможного, в принципе, в этом ведь не было. Когда я в Бостоне только начинала хоть какой-нибудь малюсенький ремонт, муниципальный инспектор появлялся у меня в тот же день, как по мановению волшебной палочки.)
– Участковый? – Сашка, казалось, ничуть не взволновался.
– Ну, я не знаю. Они сказали, вроде участковый. Или кто-то в этом роде.
– Наплевать. Вот, возьми визитку, дай своим рабочим. Это моя служба безопасности. Если еще появится, пусть сразу им и звонит.
Это был несколько не тот результат, которого я ожидала. Пришлось заходить с другой стороны.
– Сань, безопасность – это, конечно, замечательно, но я хочу, чтобы все было в порядке.
– А все и так в порядке.
– Я хочу, чтобы все было по закону. Как полагается. Мне так спокойней, понимаешь?
Он громко выдохнул.
– Вот ведь неуемная, честное слово. Ну какого тебе закона? Я тебе говорю: все будет нормально, живи спокойно, работай – чего тебе еще? Ну хочешь, я скажу там, запишем твою галерею куда-нибудь на баланс, что тебе-то от этого?
Я немного подумала.
– Нет. К тебе куда-то на баланс, пожалуй, не хочу.
– А чего тогда?
Я снова подумала. Чего, действительно? Как же тут все трудно – ни закона, ни порядка, ни ясности, ничего. И как среди всего этого вертеться, когда даже не знаешь, в какой момент ты можешь нарушить что-нибудь, и во что это может вылиться, и от чего конкретно мне поможет Сашкина безопасность. Не хочу я зависеть от ничьих милостей, я хочу, чтобы все было четко записано.
– Саш, я хочу, чтобы все было оформлено, как полагается. Что вот есть фирма, то есть галерея, она делает то-то и то-то, продает свои картины, у нее на все есть разрешения, все законно, все налоги платятся, управляют такие-то люди. И, кстати, мне бы хотелось, чтобы мы в этом деле были... Ну, партнеры, что ли. Чтобы я тоже была как человек, а не как бесплатная добавка. Я в этом смысле подумала, что я могу...