Счастья нам, девочки! Обо всем понемногу
Шрифт:
Ровно в девять, выглянув в окно, я обнаружила внизу около дома серебристую ауди Клауса. Сам он, стоя у машины и подняв голову, изучал окна нашего дома.
– Хоть посмотреть на причину счастья в Маруськиных глазах, – изрёк Боря, подходя к окну. – Ничего вроде, мужик, видный. Как считаешь, Яденька?
– Главное, чтобы Маше нравился, – произнесла мудрая Ядя. – Где-то я его уже видела, Борь, мне его лицо знакомо.
– И мне так показалось. Ладно, надеюсь, вспомним потом. Счастливо, племянница,
Боря повернулся ко мне, но я уже ничего не слышала, слетая по лестнице вниз, как на крыльях.
Клаус распахнул мне навстречу руки и крепко прижал меня к себе.
– Осторожно! Мы не одни! – рассмеялась я, показывая на прилипшие к окну физиономии Бори и Яди.
– Вот и познакомимся!
Клаус помахал им рукой и открыл передо мной дверь машины.
Я опешила: на переднем сиденье красовался огромный букет красных роз в стеклянной, под их цвет, вазе. Никогда ещё я не удостаивалась от мужчин такого знака внимания!
Клаус не переставал меня удивлять. Я невольно сравнивала его с моими соотечественниками, снова и снова убеждаясь в том, что эти сравнения оказывались далеко не в их пользу. Конечно же, и в России мне дарили цветы, старалась я быть объективной, тюльпаны или нарциссы на восьмое марта, например, но такой букет роз – просто так, на второй день знакомства, я видела впервые.
– Спасибо, – смущённо пробормотала я, прижимая к груди вазу с цветами и раздумывая, что мне теперь с ними делать.
Может, по-быстренькому отнести назад, к Боре? Возвращаться не хотелось. Говорят, плохая примета… Заметив мои колебания, Клаус всё решил за меня. Ловко пристроив вазу между задним и передним сиденьями, чтобы не опрокинулась за время дороги, он повернулся ко мне:
– Готово! Поехали?
Я удобно расположилась рядом с ним на переднем сиденье. Машина тронулась с места. Я не спрашивала, куда мы едем. Это не имело для меня никакого значения. Главное – с ним.
– Проголодалась? Потерпишь немного? У меня для тебя сюрприз, – подмигнул мне Клаус.
– Угу, – кивнула я, чувствуя, как заурчало в животе, но сюрприз есть сюрприз, ради него стоило и потерпеть.
Машина остановилась у светлого двухэтажного дома – небольшого, аккуратного, по сравнению с виллой Хартмута – будто игрушечного. Весь участок вокруг него был занят аккуратно подстриженным газоном, а по обеим сторонам от крыльца росли два внушительных темно-зелёных кипариса, обрамлявших вход в дом, словно колонны. К крыльцу вела дорожка, выложенная широкими каменными плитами.
Выйдя из машины, Клаус открыл багажник и, вынув из него небольшой букет цветов, подал его мне.
– Подержи, пожалуйста. Для одного человечка. Сейчас сама увидишь.
Он обнял меня за плечи и провёл к входной двери.
– Проходи,
Вот так да! Ничего себе, сюрприз! Я почувствовала, как затряслись коленки.
Навстречу нам уже спешила, улыбаясь, моложавая, очень стройная женщина в узких брючках и тонком, нежно-голубого цвета пуловере.
– Ма, знакомься, это Мария!
– Это вам, – пролепетала я, краснея, и протянула приготовленный Клаусом букет цветов.
– Хризантемы, мои любимые! Вот спасибо! Как я рада, Мария! Из какого же далека ты к нам приехала – даже и представить-то невозможно! Давай-ка сразу на «ты», не возражаешь?
Конечно же, я ничего не имела против.
– Ну вот и замечательно. Называй меня просто Бригитта, а это наш папа – Георг.
– Ну-ка, ну-ка, покажите нам сибирскую гостью!
Георг – абсолютная копия Клауса, лет этак на тридцать постарше, не мог дождаться своей очереди рассмотреть меня, как следует.
– Со мной тоже, пожалуйста, без церемоний. Просто Георг, договорились?
Я кивнула. Страх перед незнакомыми родителями Клауса исчез, как не бывало.
Бригитта за моей спиной обняла сына.
– Спасибо за цветы, родной, ты меня балуешь!
Она поднялась на цыпочки и ласково чмокнула его в щёку, совсем, как моя мама великовозрастного Кирюху. «Все мамы на свете одинаковые», – промелькнуло у меня в голове, но тут вдруг в памяти всплыла фрау Бернхард, и я невольно усмехнулась.
Вслед за хозяевами дома мы вошли в довольно большую, со вкусом обставленную комнату. Широкие, почти во всю стену, и высокие – от пола до потолка раздвижные окна выходили на просторную, солнечную террасу с накрытым посреди неё длинным столом. Нас ждали к завтраку.
Вчерашнее дежавю не покидало меня. Казалось, я уже бывала здесь, в этом доме, вдыхала терпкий аромат уходящего бабьего лета, смешанный с горьковатым запахом дымящегося кофе, впитывая необыкновенную атмосферу уюта, тепла и любви его обитателей друг к другу.
Время пролетало незаметно. С каждой новой минутой я влюблялась в родителей Клауса всё больше и больше. Познакомившись совсем юными и «состряпав», по словам Георга, единственного и любимого сына, они прожили долгие годы, не растеряв трогательной нежности отношений, заметной буквально во всём – в их взглядах и прикосновениях друг к другу, в мимике и жестах.
– Какое замечательное утро получилось, правда, дорогие мои? – Бригитта с улыбкой обвела нас взглядом. – Спасибо сын, что привёз к нам свою гостью. С каким удовольствием я бы познакомилась и с твоими родителями, Мария, и с братом, и с…. как ты её назвала? Конфеткой? – она всплеснула руками и заразительно рассмеялась.