Щегол
Шрифт:
Образ визуализации, придуманный на следующий день после обретения невидимости, представился как-то очень уж легко и быстро. Правда, первые несколько минут полноценно фокусироваться на нем мешали фантастически приятные ощущения во всем теле, но стоило Силе начать циркулировать по каналам энергетической системы, как я провалился в состояние безвременья и, как выяснилось после возвращения в реальность, провел в нем без малого полчаса!
«Растем, однако!» — довольно подумал я, от души потянулся, встал с коврика, в быстром темпе спустился к выходу из штольни и, усаживаясь в «люльку», доложил о своих успехах Дайне.
— Отлично! — довольно заявила она через динамики «Овода» и спросила, готов ли я к тестам. Из вредности, ибо прекрасно знала, что после возвращения в режим курсанта-заучки
Скоростной спуск на дно расщелины прошел мимо меня — я предвкушал самый интересный процесс из всего, что приходилось делать в течение дня. Потом отвлекся. На надевание импровизированного бронежилета — рюкзака-однодневки со вложенной внутрь бронепластиной от «Овода» — и шлема от скафандра. Зато после того, как обзавелся «мишенью» на груди и защелкнул пряжку широченного ремня на пояснице, пробежался до соседнего «лифта», сел в «люльку» спиной к скальной стенке, прокатился до точки, в которой когда-то пытался пробудить свой первый навык, развернул плечи, чуть-чуть наклонился вперед и накинул на себя сначала марево, а затем невидимость.
За БИУС-ом не заржавело — первый идеально круглый камень весом ровно в двадцать граммов влетел в центр бронепластины через считанные мгновения после моего «исчезновения» из реальности. Убедившись в том, что ни одно заклинание не слетело, переселенец в искин «Носорога» всадил в ту же самую точку второй такой же шарик и, укоротив до одной секунды паузу между выстрелами из пневматического метателя, собранного из «подручных средств», приголубил меня еще девять раз! Да, из-за последнего попадания запасы Силы в резерве приказали долго жить, но это нисколько не расстроило. Ведь накануне вечером я выдержал на два попадания меньше. Так что во время спуска улыбался по принципу «можно шире, но уши мешают». А когда встал с «люльки» и уставился в камеру подлетевшего «Овода», гордо задрал нос:
— Плюс два!
— Ага! — подтвердил дрон голосом Дайны. — Но больше всего радует не это…
— А что?
— Из-за того, что аппаратура, имеющаяся в моем распоряжении, не видит твой резерв и не позволяет объективно оценивать динамику изменения объема чисто энергетического образования, я придумываю все новые и новые альтернативные способы контроля этого процесса. Последние четверо суток пыталась разобраться, как длительное пребывание под нулевым магофоном сказывается на твоем развитии. Так вот, оказалось, что после обеих ночевок в «Носороге» ты восполнял резерв на восемь-десять процентов быстрее, чем после сна в пещере для медитаций. А прирост «глубины» невидимости и плотности марева был как бы не вдвое выше. Скажу больше: твой организм практически адаптировался к постоянному «магическому голоданию», то есть, перестал переключаться в форсированный режим работы и сжигать остатки Силы в попытках выжить в «крайне неблагоприятных условиях», понял, как ее экономить, и целенаправленно мутирует, добиваясь повышения скорости восполнения и увеличения объема резерва.
— «Нет худа без добра»? — усмехнулся я.
— Ага! Поэтому ночевок в пещере больше не будет. По крайней мере до тех пор, пока я не найду оптимальный баланс между твоим пребыванием под нулевым и нормальным магофонами. Кстати, я не уверена в том, что магофон сразу за «границей двух сред» не ослаблен излучением жилы аструма, так что сегодня объединю приятное с полезным. В смысле, отправлю тебя наверх с заданием немного доработать мои охотничьи ловушки и, заодно, оценить свои ощущения в десяти-пятнадцати метрах от края расщелины…
…Собираться в свой первый выход в «большой мир» я начал после того, как поднялся в пещеру для медитаций и восполнил всю потраченную Силу. Первым делом тщательно изучил видеоинструкцию по доработке ловушек, запомнил рекомендованную последовательность действий и попробовал в деле монструозный пневмопистолет для забивания крючьев, собранный все той же Дайной. Потом посмотрел вверх и оценил красоту «стенки»,
натянул
Естественных зацепок на ней действительно было хоть завались, так что от силы минут через шесть-семь добрался до края расщелины и… провисел на нем еще столько же, вглядываясь в буйную зеленую стену, вздымающуюся к небу в двадцати-двадцати пяти от меня-любимого. Кстати, лес тоже оказался мутировавшим: несмотря на то, что густая листва высоченных дубов и ясеней смыкалась где-то очень высоко в сплошной «потолок» всех оттенков зеленого, флора всех остальных ярусов чувствовала себя прекрасно — листва кленов, вязов и лип образовывала второй «потолок», ну, а кустарник, переплетенный ветвями, вообще казался непроходимым. Впрочем, настоящее небо я все-таки увидел. Прямо над расщелиной. И, оценив скорость, с которой по нему летели низкие грязно-серые облака, пришел к выводу, что ближе к полуночи или, в крайнем случае, рано утром, стоит ждать осадков.
Пока заглядывал в ближайшее будущее, усиленно вслушивался в пение птиц. В процессе согласился с мнением БИУС-а о том, что этот звуковой фон, как-то уж очень слаб, потом напомнил себе, что до пробуждения ночных хищников осталось всего ничего, и зашевелился. Выбрался на твердую землю, скинул рюкзак, вытащил из него специальные накладки для кромки обрыва, которые, по логике, должны максимально уменьшить задиры ловчей сети, и, вооружившись тюбиком с «вечным» клеем, прошелся вдоль расселины.
Закончив с этим делом, накинул на себя невидимость и лесным шагом, то есть, перекатывая стопы с пятки на носок по внешнему краю ботинка, очень медленно двинулся в сторону опушки. На двадцатом шаге остановился, секунд десять оценивал плотность магофона, но не почувствовал никакой разницы с тем, к которому успел привыкнуть, проверил, не исчезло ли марево, в темпе разворошил листву в трех чем-то понравившихся точках, собрался с духом и выполнил самую шумную часть работы. А после того, как все три крюка были вбиты в скальное основание, вообще врубил турборежим — быстренько продел в ушко каждого карабин, прощелкнул в них веревки, проверил, свободно ли они скользят вперед-назад, вернулся к обрыву и сбросил свободные концы вниз.
Подумав, что не так страшен черт, как его малюют, помахал «Оводу», реющему под нижней границей «двух сред», то есть, метров на пятнадцать ниже, поднял голову, полюбовался противоположной стороной расщелины и… прыгнул влево-вперед изо всех сил! В полете привычно извернулся так, чтобы высвободить веревку и в момент ее натяжения оказаться лицом к скале, краем глаза увидел приближающееся грязно-коричневое пятно и похолодел — ко мне неслась енотовидная собака размером с матерого вепря.
Впрочем, это оказалось не самым страшным — буквально через секунду перед мордой этого мутанта начало «медленно» материализоваться какая-то мерцающая дрянь!!!
Когда в моей правой руке возник игольник, не скажу даже под пытками. Помню лишь, что начал стрелять бронебойно-зажигательными в тот момент, когда атакующее животное, не успев затормозить на краю пропасти, сорвалось вниз. Потом включилась голова. Причем как-то странно: я вспомнил о том, что не мешало бы всадить в этого монстрика окоченение, выбрал место, вложился в навык максимально доступным объемом силы и, вроде как, ощутил что-то вроде отклика. Но в то же самое время контролировал свой полет и ждал рывка, радовался, что догадался прыгнуть не перпендикулярно кромке, а чуть-чуть в сторону, удивлялся тому, что не услышал приближения енотовидной собаки, и, что самое главное, страдал из-за того, что не обзавелся навыком, повышающим скорость реакции.