Щегол
Шрифт:
Темно-коричневые черепичные крыши четырех разномастных строений и примитивный, но высоченный частокол увидел как раз в режиме «автомата», двигаясь по редколесью параллельно береговой линии озера. Поэтому тупил до тех пор, пока не дошел до опушки. А на ней активировалась «программа», вбитая в подсознание еще во время разведывательных выходов из расщелины: я внимательно оглядел кроны ближайших деревьев, почему-то счел правое более безопасным, притерся к стволу с чертовски грубой и шершавой корой, начал «сканировать» открытое пространство и, наконец, пришел в себя. В смысле, допер, что вижу не поляну, не очередной склон и не болото, а что-то вроде примитивной загородной усадьбы, построенной на берегу довольно широкой реки. Для того, чтобы взбодриться, принял еще одну дозу боевого коктейля. А через
Подходящий выворотень
нашел минут через двенадцать-пятнадцать. А потом почти целый час выкапывал, тщательно маскировал и защищал схрон для своего добра. Кстати, в его защиту вложился как бы не серьезнее всего — установил четыре обычные гранаты, одну свето-шумовую и сварганил шесть примитивных механических, но от этого не менее эффективных ловушек. Зато потом со спокойной душой вернулся на опушку, обновил «баффы» и изучил все то, что оказалось в поле зрения.
Пока разглядывал полосу отчуждения шириной метров тридцать-тридцать пять, немного пострадал из-за отсутствия привычного инструментария — разведдронов, линз МДР, оптического умножителя, всевозможных сканеров и т.д. Заодно чуть-чуть пофантазировал на тему наличия в этом мире их магических аналогов. Потом сфокусировал внимание на частоколе и пришел к выводу, что бревна для него были привезены откуда-то издалека. Хотя бы потому, что выглядели абсолютно одинаковыми, значит, обрабатывались ни разу не вручную. Когда оценил высоту частокола, невольно восхитился: если надземная часть была высотой метров шесть с половиной-семь, а под землей пряталось хотя бы полтора-два, то каждое отдельно взятое бревнышко должно было отличаться не только приличной длиной, но и весом. Что заставляло задумываться о грузоподъемности транспорта, использованного для их транспортировки. Наличие колючей проволоки и МЗП[1] не удивило: раз «усадьба» находилась в местности с повышенным магофоном, значит, ее владельцы были обязаны озаботиться созданием механической защиты от диких животных. Отсутствие прожекторов, видеокамер, антенн и других признаков использования хоть какой-либо электроники прекрасно объяснялось тем же самым. А вот скол на одной из черепиц основательно напряг: если в этом мире активно применялись технологии обжига глины, значит, этот анклав человеческой цивилизации по каким-то причинам был вынужден сделать очень приличный шаг назад!
Тут у меня перед глазами появилась картинка из видеокурса по истории Эпохи Пара — белый пароход, буксирующий баржу с бревнами.
Я мысленно хмыкнул, представил процесс инфильтрации в общество с таким уровнем развития и заставил себя вернуться из фантазий в реальность. Нет, на полосу отчуждения выходить не стал. В смысле, сразу — прошел вдоль опушки к озеру, по галечному «пляжу» добрался до воды и чрезвычайно медленно побрел сначала к устью реки, а затем и вверх по течению. В итоге к примитивной, но добротно сделанной пристани, изучил «первобытные» средства механизации труда, еле слышно вздохнул и уселся на настил из хорошо отшлифованных и чем-то пропитанных досок.
Бездельничал, разглядывая шляпки самых настоящих стальных гвоздей, до тех пор, пока не просохли подошвы ботинок. Потом бесшумно поднялся на ноги и рывком переместился на самую середину каменного бордюра дорожки, ведущей к массивным распашным воротам. Следующие четыре «шага» сделал в том же стиле. А в тот момент, когда определялся с точкой выхода шестого, внезапно сообразил, что резьба в центральной части арки — это не простое украшение, а самый настоящий герб. Со щитом, разделенным на три части, дворянским коронованным шлемом, нашлемником
Геральдику мы проходили факультативно, поэтому ломать голову, пытаясь вспомнить, к какому роду принадлежит эта усадьба, я даже не подумал. Запомнил, что в верхней части щита изображено орлиное крыло, в левой нижней — башня, а в правой нижней — рука с поднятой саблей, «допрыгал» до ворот, не без труда нашел узкую вертикальную щель между мощными петлями и приник к ней.
Увидеть удалось совсем немного — крыльцо из трех ступенек, резные перила и распахнутую настежь входную дверь. Я почесал затылок, немного поколебался и двинулся в обратный путь. Решив, что ломиться в гости, будучи чужаком, причем из «другого времени», ничего не зная о хозяевах, днем, да еще и в моем состоянии — форменное самоубийство…
…Ожидание далось чрезвычайно тяжело. Да, я безостановочно грузил себя Очень Важными Делами типа наблюдения за усадьбой с опушки, поиском троп, натоптанных обитателями этого владения или наведения новой порции подпитки, но задачи, поставленные самому себе, выполнялись слишком уж быстро, а время тянулось, как резиновое. Поэтому перед тем, как выдвинуться к озеру, пришлось снова тяпнуть боевой коктейль. Но его хватило всего минут на сорок, а усталость, придавившая к земле в тот момент, когда я потянулся к подошве правого ботинка, появилась настолько резко, что чуть не уронила с пристани в воду. В общем, приняв следующую дозу и вернувшись в условно рабочее состояние, я заторопился — обновил сумеречное зрение, в семь рывков допрыгал до ворот, несколько секунд послушал тишину и решительно достал из специального чехла первую альпинистскую закладку. Вместо вертикальной трещины использовал ту самую щель, через которую увидел часть двора. Так что на левую створку взобрался достаточно быстро, затем перебрался на арку, преодолев так называемый «балкон», осторожно вытянул использованную снарягу и какое-то время изучал открывшийся вид.
Собак, лай которых я слышал во время наблюдения с опушки, в поле зрения не оказалось. Тем не менее, перед тем как спуститься на землю, влил предельный объем Силы в блокировку запахов. Да и открытое пространство пересек по аккуратному бордюрчику, чтобы не оставлять следов. Потом очень крупной белкой взлетел ко все еще открытому слуховому окошку под крышей, оглядел абсолютно пустой чердак, пахнущий пылью, и не без труда, но втиснулся в слишком узкий проем.
Что я там потерял? Возможность как следует выспаться: ночевать в лесу не хотелось от слова «совсем», под крышей строения, похожего на сарай, меня могли почуять псы, а тут, фактически на четвертом этаже — навряд ли. Правда, перед тем как решиться на такое хамство, я обошел все помещение, оценил слой пыли на полу возле люка и пришел к выводу, что посещают чердак раз в сто лет. Потом снял с себя СПП-шку, надул «спину», постелил плащ-палатку прямо на крышку люка и лег. Пока действовал боевой коктейль, успел тяпнуть подпитки, обновить регенерацию и послушать тишину. А потом прикрыл глаза вроде как на секундочку и… «сразу же» проснулся от радостного лая. Вернее, выплыл из омута беспамятства в реальность, с трудом приподнял одно веко, услышал мужской голос, отрешенно отметил, что никакого напряжения в нем не чувствуется, и отключился снова.
Следующий раз очнулся аж десятого сентября в четыре с минутами утра, справил нужду в запасной гидратор, захваченный с собой как раз на подобный случай, и вырубился в третий раз. Чтобы окончательно проснуться через пять с лишним часов — без четверти десять. Услышав странный стук, быстренько накинул полный комплект «баффов», перебрался к окну, выглянул наружу и почувствовал себя в Средневековье — кряжистый седобородый мужик в темно-серой фуфайке, бесформенных штанах и растоптанных сапогах колол дрова. Стальным топором на длинной ручке. И аккуратно укладывал поленья в самую настоящую поленницу.