Щегол

Горъ Василий

Очень прилично выросло движение и на самой Еланке — по ней мотались корабли поболее «Ласточки», носились скоростные катера, неспешно ползали буксиры и самоходные баржи. Так что скучно мне не было — я стоял на носу, разглядывал все, на что падал взгляд, и набирался информации об этом мире. Кстати, увидел, как минимум, два промышленных предприятия и, признаюсь, несколько мгновений чувствовал себя героем исторического фильма с полным погружением — у нас, на Китеже, все производства, которые в принципе можно было вынести в космос, выносились на орбитальные комплексы, так что найти заводы на поверхности было нетривиальной задачей. Впрочем, местные особо не дымили, что приятно порадовало.

Правда, радовался я недолго — составив первоначальное впечатление об уровне развития местной цивилизации, сообразил, что в ней не может не быть хоть какой-нибудь системы учета граждан, из-за чего грузился до

тех пор, пока не вспомнил словосочетание «отшельничает не один десяток лет». Ну, а оно не только обнадежило, но и чуть-чуть подняло испортившееся настроение.

А потом «Ласточка» с «прицепом» зашли в городской порт, как-то очень уж быстро и легко пришвартовались к широченной пристани, вымощенной аккуратной светло-серой каменной плиткой, Митрич заглушил движок и дал команду опустить трап, а матросы, всю дорогу поторчавшие на бронекатере, вернулись на родной корабль. Я, естественно, покинул нос, на полпути к трапу услышал голос Докукина-младшего, решившего послать за мной кого-то из рубак, и ускорился. А через несколько секунд, нарисовавшись в поле зрения Петра Семеновича, выяснил свои планы на ближайшие несколько часов:

— Игнат, во-он то здание — местный филиал Имперского банка, который, кроме всего прочего, оказывает услуги по хранению высокотехнологичной техники лиц, отправляющихся в Пятно. Пока Ждан Еремеевич получит нашу, созвонится с моим дедом, доложит о нашем возвращении и выяснит, как дела в родовом поместье, мы с тобой займемся открытием расчетного счета. Готов?

Я кивнул, следом за ним и его телохранителями спустился на пристань, поднялся по тенистой аллее к самому монументальному зданию, виденному на Надежде, и вскоре оказался в далеком прошлом своего мира — в настоящем операционном зале! Правда, в нем мы зависали совсем недолго: не успел я как следует оглядеться и разобраться в принципе работы этого филиала, как Петр Семенович подозвал к себе чопорного мужчину лет сорока с гаком, к слову, одетого в архаичный, но классический деловой костюм с белой рубашкой и галстуком, описал наши потребности и нашел полное взаимопонимание. В результате от силы через две минуты мы оказались в роскошном кабинете для работы с особо важными клиентами банка, опустились в глубокие кожаные кресла без каких-либо технических прибабахов, и Докукин-младший невольно продемонстрировал один из алгоритмом общения дворян с простолюдинами:

— Игорь Матвеевич, добытчик Игнат, деловой партнер рода Докукиных, счел необходимым открыть в вашем банке расчетный счет по оранжевому тарифу и осуществить первые операции. По ряду причин максимум через час мы должны будем покинуть Стрежевой, поэтому я очень надеюсь, что вы изыщете возможность оказать нам весь комплекс услуг, включая изготовление фотографий, необходимых для заключения договора.

Не знаю, как на похожее заявление отреагировал бы сотрудник банка, заявись я в этот филиал один, но слова пусть юного, но аристократа с родовым перстнем на среднем пальце левой руки были восприняты, как приказ — Игоря Матвеевича как ветром сдуло. Эдак минут на десять-двенадцать. А нас все это время усиленно развлекала миловидная девушка по имени Оксана — узнала, кто что будет пить, заварила невероятно вкусный чай, принесла здоровенную тарелку с выпечкой и так далее. И пусть глазки строила исключительно Петру Семеновичу, я нисколько не расстроился, ибо пришел в этот филиал по делу, а не развлекаться. Ну и — если не кривить душой — готовился к каким-нибудь неприятностям. А их все не было и не было: Игорь Матвеевич, вернувшийся к нам с деловитым парнем лет двадцати с настоящим допотопным пленочным фотоаппаратом на шее,

организовал съемку, затем отправил помощника проявлять, закреплять и печатать результат своих трудов, вручил мне бумажный экземпляр договора на предоставление услуг банка и попросил тщательно изучить; в договоре, как ни странно, не нашлось ни одной зацепки или двусмысленности, к которой, в принципе, можно было придраться; снятие аурного оттиска заняло чуть менее минуты; чековую книжку мне выдали еще до того, как принесли готовое фото и так далее. Ну, а деньги, которые я решил положить на счет — тридцать восемь тысяч рублей — приняли, улыбаясь во все тридцать два зуба. Вот я и расслабился. Как вскоре выяснилось, зря: как только Петр Семенович вышел из кабинета, до меня донесся гневный рык его дядьки:

— Да что вы так долго-то?! У нас ВОЙНА!!!

Парень ответил не менее гневным

рыком:

— Я ДАЛ СЛОВО, значит, война подождет!!!

— Ваш дед…

— Я поговорю с ним сам! Дай трубку…

Ждан Еремеевич скрипнул зубами, протянул воспитаннику устройство размером с мою ладонь и с хрустом сжал кулаки. А тот набрал какой-то номер, уважительно поздоровался, секунд тридцать-тридцать пять наливался дурной кровью, а потом взорвался:

— Дед, раз тебе плевать на то, что я, Докукин, ДАЛ СЛОВО, то поставлю вопрос иначе: тебе нужен бронекатер-перевертыш Хлебниковых в идеальном состоянии и с полным боекомплектом, причем не в следующем году, а прямо сейчас?!

Глава 19

12 сентября 2512 по ЕГК.

…Пока Петр Семенович оплачивал единственную покупку, я слонялся по магазину и изучал характеристики бытовой электроники, выставленной на витринах. С одной стороны, ее примитивность веселила со страшной силой. А с другой радовала. Ведь попади я в анклав, деградировавший, к примеру, до технологий Бронзового века, выживать в нем было бы совсем грустно. Здесь же к моим услугам были блага пусть недоразвитой, но все-таки цивилизации. И задирать нос, зная, что шансы вернуться обратно равны нулю, однозначно не стоило. Вот я и не задирал. В смысле, веселиться — веселился, но при этом старательно откладывал в память жизненно важную информацию, добавлял к планам на ближайшее будущее пункт за пунктом, мысленно пополнял список необходимых приобретений и регулярно поглядывал на Докукина-младшего. Поэтому, увидев поднятую руку юного аристократа, отлип от сравнительно небольшой витрины с гарнитурами скрытого ношения, в темпе вышел в фойе торгового центра и вопросительно уставился на парня, протянувшего мне новенький телефон.

— Мое вложение в наше будущее сотрудничество… — деловито сообщил Петр Семенович. — Я забил в эту трубку номер своей, а в свою — этой. Так что подавать друг друга во всеимперский розыск нам не придется.

Строить из себя оскорбленную невинность я и не подумал. Во-первых, понимал, что он просто-напросто обеспечивает себе возможность связи с уже проверенным добытчиком, а, во-вторых, стоимость этого аппарата — какие-то три с половиной тысячи рублей — не шли ни в какое сравнение даже с суммой, полученной мною в качестве виры.

В общем, телефон отправился в нагрудный карман моей куртки, а я, «промычав» слова благодарности, снова превратился в слух, так как видел, что парень чувствует себя не в своей тарелке. И не ошибся:

— Игнат, мы не сможем подкинуть тебя до Залесья: дед приказал бросить «Ласточку» тут, в Стрежевом, перебираться на бронекатер и на максимальной скорости идти к родовому поместью. Поэтому поищи целителей в этом городе, ладно?

— На— … на-а-айду… — пообещал я, и он, заметно расслабившись, дал еще несколько реально нужных советов. Причем на ходу, ибо очень торопился: — Единый номер вызова такси — четыре девятки. Закажи и поезжай в гостиницу «Пятнышко»: она не такая уж и дорогая, специализируется на работе с самыми удачливыми добытчиками и находится недалеко от центра города. После того, как заселишься, обойди здание — где-то за ним, помнится, находится скупка, в которой принимают практически любые трофеи. Потом найди бульвар Влада Чарского, пройдись по магазинам и приобрети себе цивильную одежду, а то ходить по городу в «коже» для Пятна считается дурным тоном. Что еще? Ах, да: в принципе, чековая книжка Императорского банка является полноценным удостоверением личности, но, на мой взгляд, тебе стоит зайти в ближайший полицейский участок и попробовать получить дубликат карточки гражданина: если твои родители не слишком упороты в своем отшельничестве, то могли привести тебя в какой-нибудь достаточно большой населенный пункт хотя бы по достижению совершеннолетия. А если это так, то ты выяснишь свои личные данные и, заодно, поймешь, где искать родню…

— Не думаю, что это так, но какие-то шансы, наверное, есть… — внезапно подал голос Константин Алексеевич. А когда наткнулся на мой недоуменный взгляд, добавил: — Отшельники контачат с деловыми партнерами только через ходоков, а это, как правило, взрослые, опытные и очень сильные Одаренные, умеющие срубать хвосты и лить кровь, как воду.

— А за-а— … за-ачем и-и-им т-т-та— …

— … так перестраховываться? — догадался маг.

— Да.

— Даже одна высокоранговая Искра — это очень и очень хорошие деньги, а опытный добытчик приносит из каждого выхода в Пятно как минимум по три-четыре. В каждой такой семье — по несколько добытчиков, мотающихся в Пятно, как на работу, даже не годами, а десятилетиями. В результате доходы подобных общин как бы не выше, чем у среднестатистических дворянских родов, а расходов практически нет. Дальше объяснять?