Щенки-медвежатники
Шрифт:
– Паршивец, я тебе советовал?
– Я говорю маме, что сам придумал, она не верит, – оправдывался Славик.
– Почему я должен отвечать за него? – возмутился Андрей. – У него своя голова на плечах.
– Потому что порча идет от тебя. Я была в школе. Ты что натворил? Ты зачем вместо Ленина директора нарисовал? Как ты мог, в твоем положении? Ты же и без того на волоске! Знаешь, что тебе грозит?
– Знаю, – буркнул Андрей. – Они на это права не имеют.
– Они на все имеют право.
Сердце у Андрея заныло.
– Что согласовал?
– Тебя не допустят до экзаменов. До тебя доходит, что это такое?
Могла бы не разжевывать. Андрею казалось, что земля уходит из-под ног.
Мать легла на диван и прикрыла глаза рукой.
– Накапай мне корвалолу семнадцать капель. И разбавь водой.
Андрей подал лекарство. Мать выпила. Андрею стало жаль ее. Хотя он догадывался, что это всего лишь маленький спектакль в воспитательных целях. Он присел на краешек дивана.
– Мама, я думаю, все можно поправить. Я возьмусь за учебу.
– Не верю я ни одному твоему слову, – слабым голосом проговорила мать. – Если бы ты только знал, как я от тебя устала. Идет по улице хулиганье, думаю: вдруг ты в этой куче? Подъезжает к дому милицейская машина, сердце сжимается: вдруг за тобой? Вижу у дома чью-то кровь – думаю: не твоя ли? Ты меня вымотал. У меня уже сердце не выдерживает. Правильно говорит Зинаида Гордеевна: либо с тобой что-нибудь случится, либо ты сам что-нибудь совершишь.
Зинаида Щукина была мать Зойки. Очень известная в городе судьиха. Партнерша родителей по субботним карточным играм.
– Сегодня вечером из дома – ни шагу, – приказала мать.
– Я сегодня – на танцы, – решительно произнес Андрей.
– Какие могут быть в твоем положении танцы? – возмутилась мать. – Ты же только что говорил, что возьмешься за учебу!
Андрей взвился:
– Ну да. Прямо сейчас кинулся терзать букварь.
– Вот ты себя и показал. Одни развлечения на уме. Но ничего. Не хочешь по-хорошему, отец придет – все ему доложу, он из тебя выбьет дурь.
– Спасибо, дорогая мамочка, что предупредила. Ласковая ты моя, а уж какая добрая! Добрее просто не бывает! – паясничая, Андрей скрылся за дверью комнаты.
– Попробуй только самовольно уйти, – пригрозила мать.
До прихода отца оставались считанные минуты. Но у Андрея все было на мази. Он шустро переоделся и выглянул в прихожую. Мать тихонько закрыла входную дверь на ключ и стояла, как часовой, готовая помешать ему выйти из дома. Андрей усмехнулся, подошел к окну, открыл его и вылез наружу.
Он вылез и замер. К дому подходил отец. Блин, вот невезуха!
Отец был навеселе. В их строительном
Андрей спускался по пожарной лестнице, а отец ждал. От его веселого настроения не осталось и следа. Отец прошипел, когда Андрей спрыгнул на тротуар:
– А ну, марш домой!
– Мне надо, – пробормотал Андрей.
Отец задохнулся от гнева:
– Куда тебе надо?
– В одно место.
– Зачем?
– По одному делу.
Отец скрипнул зубами.
– Марш домой. Быстро!
– Мне надо, – упрямо повторил Андрей.
Он знал, что возвращаться нельзя. Отец намнет хобот, велит раздеться, а мать спрячет манатки в своей комнате. Такое уже бывало.
– Ладно, потом поговорим, – примирительно сказал Андрей.
– Ты еще будешь диктовать, когда мне с тобой говорить? – снова прошипел отец. Не мог же он орать возле подъезда на виду у соседей. – Последний раз говорю: иди домой.
– Я тоже последний раз говорю: не пойду, – твердо сказал Андрей.
У отца от возмущения задрожали губы. Он протянул руку и потребовал:
– Ключ! Дай сюда ключ!
Отец хотел выглядеть сильным в глазах сына. Он всего лишь стращал его, хотел подтвердить свою власть. Он мысли не допускал, что Андрей может отвергнуть ультиматум. Но нашла коса на камень.
Андрей положил ключ в ладонь отца.
– На.
– Нет у тебя больше дома, – сквозь зубы сказал отец.
– Нет так нет, – ответил Андрей.
Удаляясь от дома, он оглянулся. Отец уже скрылся в подъезде. Он не смотрел вслед сыну. «Ну и ладно, – подумал Андрей. – Я тоже не буду шибко горевать».
Андрей пошел в соседний дом к своему однокласснику Толе Хоменко. Родители Толяна работали где-то на Севере, в лесной колонии. А он жил в просто обставленной трехкомнатной квартире один.
Ребята были уже в сборе и развлекались быстрыми шахматами. Пытались выиграть у какого-то мужика.
– Это майор Храмцов Петр Палыч, – шепнул Толян. – Работал с моим отцом. Сейчас на пенсии. Приехал, хочет здесь осесть.
Андрей с интересом рассматривал Петра Палыча. Невзрачный баклажан. Старый, лет пятидесяти, не меньше. Много курит, заплывшие глаза. Сразу видно, поддатик. А как лихо играет. Ас.
Жорик, судак мороженый, конечно, проиграл и уступил место Генке. Но Петр Палыч в два счета разделался и с ним. Сменивший Генку Толян не продержался и минуты. В бой включился Мишка Левитин. Он играл посильнее других, но упал и его флажок.
– У вас какой разряд? – поинтересовался Мишка.
– Мастер спирта, – икая, ответил Петр Палыч. – Кто следующий?