Щепа и судьба
Шрифт:
Да, легко сказать — решайте. Подсказчиков в этом деле не бывает. Нет, почему, встречаются еще в кругах литературных люди, что практически задаром могут подарить тебе тот или иной сюжет, если ты час-другой посидишь с ними за кружечкой чая или что там еще бывает налито по этому случаю. А там, смотри сам, нравится — бери. Нет — передай другому.
В тех литературных кругах идей и сюжеты витали, словно рои пчел на колхозной пасеке. Ты мог выйти из сообщества братьев по перу буквально облепленный ими и долго потом соскабливать их с себя. А мог оказаться на улице опустошенным, потерявшим веру в себя и во все вокруг. Были и есть до сих пор шептуны-информаторы, чья задача сводится к тому, чтоб как бы невзначай обмолвиться о человеке великом и значимом, который оказывается… Дальше можно, надеюсь, не излагать сюжет, который авторы использовали еще со
Может, и этот немаловажный факт повлиял на то, что столь долго не решался приступить к своему второму повествованию, откладывая его под всякими там предлогами и видом стабильной занятости. К тому же, как ни крути, а летние месяцы не самые благоприятные для работы творческой, сочинительской.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПАСТОРАЛЬНАЯ
Пасторалька разгонная
Вместе с прочими текущими заботами именно летом стало все явственней ощущаться практически полное отсутствие в кармане наличности. Думается, это чувство хорошо знакомо людям, состоящим в дружеских отношениях с каким-либо видом творческой деятельности. Редкие гонорары за небольшие статейки, которые умудрялся изредка направлять в местные печатные издания, погоды, что называется, не делали.
Не знаю, как бы нашел выход из этого сложнейшего положения, но не было счастья, да несчастье помогло. Решением местного сельсовета близехонько от моей деревенской обители мужики за пару дней обустроили загон для телят. Причина крылась как раз в отдаленности нашей полузаброшенной деревеньки от главной усадьбы, рядом с которой выпасали основное колхозное стадо. Поскольку нормальных пастбищ не хватало и на взрослую скотину, то молодняк решили выселить на периферию, где травы было в избытке, а еще и чистая речка для водопоя, и прочие природные блага, необходимые для возмужания подрастающего телячьего поколения. За стадом закрепили пастуха Алексея, иди просто Леху, о котором речь пойдет отдельно. Он выпускал телушек, как сам их именовал, невзирая на возраст и пол, ранним утром, а загонял обратно поздно вечером, после чего отбывал к себе домой в соседнюю деревню на законный отдых до следующего утра.
Вот в этом-то и была закавыка для колхозного руководства, долго ломавшего головы, как обеспечить сохранность телячьего поголовья темными летними ночами. Не известно, кто именно из колхозного руководства обратил внимание именно на меня, особо не отягощенного, по их мнению, житейскими заботами, но решено было задействовать мою особу в ночное время для охраны телячьего загона. Сказано — сделано. И меня пригласили в колхозное правление, где предложили занять открывшуюся должность сторожа при несмышленых телушках. Честно скажу, для меня то был просто дар Божий, и, ни минутки не поколебавшись, тут же написал заявление о приеме на работу. Так что оказался нежданно-негаданно и при должности и пусть небольшой, но все же зарплате.
В загоне, располагавшемся в непосредственной близости от моего домика, содержалось около сотни телушек весьма юного возраста. Головы их пока не были украшены полноценными рогами, а лишь торчали небольшие бугорки, день ото дня увеличивающиеся в размере. Но это нисколько не мешало им с утра и до вечера устраивать меж собой яростные сшибки. В таком возрасте это вполне нормально, и было любопытно наблюдать, когда они со всей серьезностью, по- взрослому наклонив свои белолобые головки к земле, мчались друг на дружку и после удара тут же разбегались в разные стороны, ничуть не заботясь о результатах короткой стычки.
Другой их отличительной чертой был зверский аппетит. У меня даже создалось впечатление в их круглосуточной недокормленности, хотя Алексей, невзирая на жару или дождь, аккуратно
Во время короткой процедуры трудоустройства председатель намекнул, мол, если пожелаю, то могу рассчитывать на премию к основной ставке. Для этого нужно, как бы на добровольной основе, косить в ближайших перелесках траву и подкармливать оторванных от материнского вымени сироток во время отсутствия пастуха Алексея. То есть по ночам. Я же ночной сторож.
В ответ благоразумно промолчал, поскольку мне хорошо была известна цена подобных начальственных обещаний. Воспитанное на партийных лозунгах колхозное руководство любого уровня наивно считало, будто все без исключения работники должны верить каждому их обещанию. И не просто верить, а уметь ждать исполнения обещанного. А обещания те легко давались по любому удобному случаю и столь же легко забывались. Так что поблагодарил начальственное лицо за заботу, сдержанно кивнул ему и отправился исполнять свои прямые служебные обязанности караульного.
А телят тех было по-человечески жалко, и, не думая ни о каких обещанных коврижках, от себя лично притаскивал несколько раз за лето к загону охапки скошенной на задворках собственного имения травы. Не имея опыта, поначалу кидал ее внутрь загона, но буквально через несколько минут оголодавшие телята втаптывали кошенину своими острыми копытцами в землю, а некоторые умудрялись еще и сами плюхнуться на кучу, полагая, что так им будет удобнее ночевать. Одним словом, сперва их следовало научить хотя бы правилам хорошего тона и совместного проживания в коллективе, но взглянув на это дело и так и сяк, в конце концов махнул рукой и предоставил телятам возможность самим обеспечивать себя кормовыми запасами. Алексей же, увидев как-то остатки от притащенной мной травы, поинтересовался, зачем это делаю. Потупив глаза, объяснил причины своей мизантропии. Тот какое-то время молчал, сверля меня взглядом, а потом недвусмысленно выразил свое отношение к моей доброй воле и посоветовал обзавестись собственной живностью и уж потом проявлять заботу о колхозном поголовье. Меня это не то чтобы успокоило, но для себя решил, что вряд ли смогу чем-то помочь несчастной скотинке, поскольку все они до единого в конце лета пойдут под нож мясника.
Нет, как ни крути, а с нашими человеческими мерками к этому вопросу подходить бесполезно и даже небезопасно. Вот Алексей понимал это не хуже моего, а относился к телушкам как к родным, и они отвечают ему тем же. Меня всегда удивляло, как приехав на доживающем свой век мерине утром к загону, он по головам пересчитывал находящихся там телочек, тянувших к нему свои мордашки. Похоже, каждую из них он знал в лицо или как оно у них там называется… И ни разу не сбивался со счета. Мне о таком даже мечтать не приходилось. К слову сказать, на мое счастье, за все время моей службы злоумышленники ни разу не нагрянули с коварными замыслами к скотскому загону, благодаря чему нести уголовную ответственность за рогатые головы своих подопечных мне не пришлось. Выходит, кто-то там наверху в ту пору еще благоволил к моей персоне…
Прообраз женщины, унылый на пасторальном фоне
Не известно по какой причине, но мои литературные замыслы не желали воплощаться в законченное литературное произведение. И это несмотря на присутствие у меня на столе электрической машинки и наличие массы свободного времени от несения ночных дежурств. Да и ночные наблюдения за скотным загоном сводились к обозрению его с крыльца своего дома и надежде на покровительство в деле охраны добрых сил и отдаленности преступных элементов, которым и своих забот хватало. Так что все элементы, необходимые для возрождения творческого процесса, были в наличии. Однако сам процесс идти не желал.