Щепка
Шрифт:
– Шапочно! Нас только накануне познакомили.
– Тема действительно интересная, – сказал он. – Я, например, вырос не отходя от ящика, как говорится. Теперь предпочитаю видак. Кстати, он, наверно, собирался и об этом писать? Видеоаппаратура и все такое.
– Думаю, да, – ответила она. – В детали не вдавался. Да и беседовали мы всего минуту, может, две. Так, в общих чертах...
– Вам, думаю, было бы интересно с ним общаться, – сказал он.
– Безусловно, – заметила она. – Даже очень, – добавила, кидая батник в одну машину, а носовой платок – в другую.
– Пару
– Я тоже, – сказала она, оборачиваясь. – Ну и как она вам, его книга?
Он помолчал. Нахмурился.
– В общем, ничего. Написана профессионально, но почему-то раздражала, когда читал. – Он взглянул на нее. – Я сам компьютерщик. Вот такие дела! Не вижу причин, чтобы заходиться по этому поводу. Машины есть машины. Обработка данных, причем быстро. Вот и все. А его книга – клиника. Паранойя, я бы сказал.
– Скажете тоже! Какой же он параноик? В этой технике определенная опасность безусловно есть.
– Не знаю, но, по-моему, у него в этом плане перебор.
Она повернулась к машине. Достала из корзины постельное белье – желтое в цветочек. Загрузила в бункер с белым.
– Вы где работаете? – спросила она.
– Я свободный художник, если угодно. Консультирую разные компании, большей частью финансовые. Пишу игры, которые неплохо реализуются на рынке. – Захлопнул дверцу сушильного аппарата. – А вы?
– Я редактор, – ответила она. – Работаю в издательстве "Диадема".
– Пожевать не хотите? Сладости, например? – Идя автомату в дальнем углу помещения, оглянулся через плечо.
– Нет, благодарю вас, – она улыбнулась. Повернувшись к корзине, достала кухонные полотенца, разные салфетки.
Бросил в автомат монетку. Раздался щелчок.
– Тут и для кошки кое-что найдется. Это, чтобы вы знали.
– Чудесно. Не знала, – сказала она, открывая коробку "Тайда".
– И собачкам. Но вот для попугаев нет ничего. Хотя бы зернышко. – Машина клацнула, что-то выпало из автомата в лунку.
Она сыпала порошок сверху на цветное белье, потом оглянулась. Он подходил к ней, на ходу отрывая край от пакета.
Улыбаясь, сказал:
– На днях видел, как вы покупали у Мэрфи кошачьи подстилки. А если точнее, в субботу утром.
– О-о-о-о, – протянула она.
– Был не один, поэтому не мог подойти к вам, засвидетельствовать свое почтение.
Она улыбнулась. Повернулась к машине, добавила "Тайда".
Он облокотился на урчащую машину – через две от нее.
– Кот или кошка? – Кошка, – ответила она. Он доставал из пакетика хрустящие бисквиты.
– А вы откуда родом? – спросила она, насыпая порошок в бункер с белым бельем.
– Из Питсбурга, – ответил он. – Здесь живу уже пять лет. Имею в виду Нью-Йорк. Из них три года в этом доме. – Протянул пакет, сверля ее голубыми глазами.
– Нет-нет, спасибо, – улыбнулась она и закрыла коробку с "Тайдом", утопив носик внутрь. Повернулась к нему спиной, положила коробку с порошком в корзину.
– Я из Уичиты, – сказала она. – Здесь уже... о, Господи!.. восемнадцать
– Я сразу понял, что вы со среднего Запада, – сказал он. – Манера разговора. Слушать вас приятно...
Взглянула на него. Стоит и поглощает крошечные печеньица...
– Спасибо, – ответила она.
Вставив фильтры на место, захлопнула крышки.
– Самое время надевать противогазы, – произнес он вполголоса за ее спиной.
"Джорджио"... Она сразу поняла, что он имел в виду. Обернулась.
Женщина с восьмого, коренастая и с челкой, стояла в дверях, под видеокамерой. На ней были темные очки, на Шее – янтарные бусы, сама в черном платье с длинными рукавами. За ее спиной мужчина вкатывал велосипед в один из лифтов.
Они поздоровались с женщиной с челкой. Та направилась к автоматам. Высоченные каблуки черных туфель цокали по виниловому покрытию, а ее "Джорджио" забивал и "Тайд" и жавель. Пит повел носом, улыбнулся.
Она тоже улыбнулась, опуская монетки в прорезь стиральной машины. Он пошел к сушильным аппаратам. Монетки, между тем, провалились, машина вздрогнула, заурчала.
Она вставила в специальную рамочку дискету с программой, подождала, пока вспыхнули нужные кнопки.
Вошла еще одна женщина. Фыркая и поводя носом, направилась к той машине, у которой только что стоял Пит. Черноволосая толстушка в красной блузке и фиолетовой юбке. Коричневые манжеты. Сняла корзину с машины, открыла крышку.
– Вы в самое время, машина только что остановилась.
– Чего? – женщина повернулась в ее сторону.
– Только... что... остановилась... – сказала она. – Сейчас... – взмахнула рукой. – Все... все...
– Ah, si [1] – сказала женщина, улыбаясь и открывая бункер. Стала вынимать влажное белье и складывать в корзину. – Si, veintecinco minutas [2] – сказала она. – Exactemente. Vientecinco minutes [3] .
1
– А, да исп.
2
– Да, двадцать пять минут (исп.).
3
– Точность какая. Двадцать пять минут (исп.).
– Двадцать пять, – сказала Кэй. – Si.
– Спасибо.
Нажала кнопку. В машинах закрутились барабаны. Стирка началась. Взяла с собой коробку с порошком.
– Это еще не все, – сказал Пит, следуя за ней с, корзиной выстиранного белья. Обвел взглядом холл.
Она тоже посмотрела по сторонам. "Джорджио". Победив порошок и жавель, наконец, уехала в лифте.
– Впечатление такое, будто с парфюмерной фабрики к ней подвели шланг, – сказал Пит, когда они вышли в холл.
– "Джорджио", – сказала она. – Этим все сказано. Нажала кнопку между лифтами. Цифра "2" стала буквой "Н", "4" поменялась на "5".