Щепотка пороха на горсть земли
Шрифт:
— У вас очень странная ведьма, — первым нарушил молчание Дмитрий. Оно тяготило, и невольно лез в голову непрошеный ведьмин совет, зливший тем больше, что мужчина понимал его справедливость — и по поводу способа рассеять наконец висящую между ними неловкость, и в том, что касалось его собственного поведения. — Давно она здесь? И как попала в Шналь? С такой-то семьей и той… "красотой", которую вылечил священник. Она вообще могла ходить?
— Вроде бы могла, но с трудом и недалеко, — поежившись, Анна начала отвечать с конца. — Очень жуткий обычай, я каждый раз вздрагиваю,
— К счастью, Бог миловал, мне такое не только носить, но даже наблюдать не доводилось, так что сравнить не могу, — со смешком ответил Дмитрий, разглядывая редкий лес вокруг. Умытый дождем и налившийся от этого густой зеленью, он выглядел уютным и посвежевшим.
— Мне, к счастью, тоже, — улыбнулась Анна, но смотреть тоже старалась перед собой, лишь изредка бросая быстрые взгляды на спутника. — И ноги Джии я тоже не видела, она сюда еще до моего рождения попала. Ей уже за сорок, а тогда было лет семнадцать. Я всех подробностей не знаю, но у них там какая-то внутренняя ссора случилась такая, что ее муж вместе с ней — любимой женой, небольшой охраной и всем добром подался в бега. Они перебрались через Клубничку где-то неподалеку, но даже до города не доехали, там же и приняли бой. На них наткнулись пастухи с мамонтами, нападающих спугнули, Джия одна живая осталась — до нее добраться не успели. Ну а там ее в город привезли, вылечили. Старая ведьма в ученицы взяла, Джия язык выучила, паспорт со временем справили, отец помог.
— Она выглядит гораздо моложе, — заметил Дмитрий.
— Ведьмы, говорят, долго не старятся, особенно если правильно живут. А здесь земля сильная, она тоже Джию бережет.
Еще некоторое время они шли молча. Лесок быстро закончился, по сторонам от дороги потянулись возделанные поля. Кое-где среди них виднелись разрозненные одинокие домики или, чаще, хлипкие сараюшки-времянки. Низкие светлые тучи текли над полями, изредка сеяли дождь, но настолько мелкий, что не получалось понять — это вообще дождь или редкий туман в воздухе?
Зато идти было легко, не чета вчерашней жарище. Если бы еще молчание так не давило и не порождало беспокойные давящие мысли…
На этот раз первой не выдержала Анна.
— Я знаю, у кого можно спросить про возможное логово знаткоя, если Гнат Сергеич не подскажет ничего. Пастухов ловить устанешь, охотников тоже, но есть несколько стариков разговорчивых. Баек, конечно, наслушаемся прорву и замучаемся все гиблые, по их мнению, места проверять, но такой риск, наверное, всегда существует.
— Из числа кабацких завсегдатаев? — уточнил Дмитрий.
— Можно их, но тогда в байках мы увязнем навсегда, — весело отозвалась Анна. — Нет, просто из стариков. Как ты думаешь, что нужно знаткою?
— Власть и сила, — без раздумий отозвался он. — Все колдуны, какие опускаются до человеческих жертв, делают это в поисках могущества.
— Могущество ради могущества? Сомнительно как-то. Зачем? — хмурясь, спросила она. — Должна же быть какая-то цель.
— Нередко цель ограничивается
— Это мнение чародеев, — хмыкнула Анна.
— Разумеется, — не стал спорить Дмитрий. — Я и не утверждаю, что волшебники не совершают преступлений. Но для колдунов искушение слишком велико. Если дар к волшебству можно развить до определенного предела, а дальше бесполезно биться, остается брать только искусством, то их могущество — рядом, достаточно протянуть руку. А переступившие черту раз, обычно не останавливаются.
— А ты встречал в жизни колдунов?
— В училище был один, он как раз про своих собратьев по дару рассказывал. И учил, как по косвенным признакам колдуна вычислить.
— Зачем? Ты же вроде бы инженер, — искренне озадачилась Анна.
— Но ведь военный. Ты не думай, нас же не все годы учебы науськивали колдунов ловить, просто про разные виды чар рассказывали и, конечно, коснулись этого вопроса. Никто всерьез не думал, что действительно придется столкнуться с настоящим колдуном. Кто бы мог подумать, что пригодится…
— И как можно определить колдуна?
— По трупам и следам ритуалов, — вздохнул он. — Считается, что найти следы колдовства как такового невозможно, и мы тогда сами пробовали. Мне потому и показалась странной уверенность этого шамана.
— Сейчас не кажется?
Косоруков пожал плечами, помолчал.
— Не знаю. Глупо закрывать глаза на эту версию, все одно к одному складывается, даже пропавшие люди есть. Но это ведьмовство с шаманством… — он усмехнулся и качнул головой. — Поверить не могу, что я всерьез слушаю ведьму. Но что еще остается?..
— Поверить? — предположила Анна тихо и очень серьезно. — Если мы чего-то не встречали в жизни, это ведь не значит, что его не существует.
— Когда я впервые увидел мамонта, тоже об этом подумал, — хмыкнул Дмитрий. — Но с мамонтами смириться проще…
— Ох, Анечка. Как же ты нас напугала, хозяюшка, — прервала разговор спешащая навстречу женщина с козой на поводке и большой корзиной в руке. — Уж мы переволновались.
Анна остановилась поговорить с горожанкой и успокоить, через сотню саженей — со следующей, а там все чаще стали дома, все больше народу попадалось, и продвижение совсем замедлилось. Даже просто поздороваться в ответ и поблагодарить за беспокойство требовало времени, а с кем-то непременно следовало поговорить подольше. Некоторые от избытка чувств обнимались, пара женщин даже расплакалась.
Досталось внимания и Косорукову. Горожане уже знали, как его зовут, обращались с неожиданной уважительностью, по имени-отчеству, но больше всего он интересовал молодых девушек — те улыбались, стреляли глазами и немного кокетничали. Поначалу от такого стремительного превращения из настораживающего чужака в интересного "своего" он растерялся, но потом взял себя в руки и немного привык. Не освоился, потому что он-то понимал, что здесь находится как случайный путник, но вежливо отвечал, приподнимал шляпу и улыбался спокойно, не натянуто.