Щепотка звёзд на стакан молока
Шрифт:
– Что ж, мы попробуем организовать резервные базы где-нибудь в Парагвае или Аргентине, в глуши. Тамошние режимы к нам лояльны, да и наших парней хватает… Но с секретностью будут проблемы. Здесь такой вопрос, что я не доверяю никому.
И тогда гауптман озвучил такую идею, за которую Курт много раз благодарил того уже впоследствии.
– Герр рейхсминистр - а что, если уйти в отрыв очень надолго? Лет на пятьдесят-сто? За это время утихнут любые страсти, и покроются пылью любые слухи. А вот потом уж…
Стоило признать, что Геринг, как и всякий толковый пилот, соображал быстро. Он вскочил с удивительным
– Вот. Вот именно та идея, что и была нужна! Что ж, парни - вы меня не разочаровали, - он обвёл обоих лётчиков смеющимся и усталым взглядом.
– Ладно, давайте прикинем по-новой.
Они сели и прикинули расчёты ещё раз. А выходило очень даже недурственно. Коль прежние владельцы и обитатели тарелки оказывались гуманоидами, если не людьми - уж конструкция и размеры лётных кресел, оборудования кают, на то указывала недвусмысленно - да и дышали те воздухом…
– Значит, если сэкономить на продуктах и запланировать забрать их вторым рейсом - можно отправить вдаль пятерых парней и… - Геринг с довольным видом хохотнул.
– Ладно, девиц я вам подберу лично. Из парашютных и диверсионных кадров - да не плоскогрудых и тощих, как гамбургские или берлинские шлюхи. Настоящих, белокурых арийских бестий, чтоб потомство было здоровым и красивым.
Постепенно безумная афера приобретала всё более и более осязаемые черты. По одному молодому научному гению из лабораторий Мессершмитта, фон Брауна и доктора Порша - то есть, авиаконструктор, ракетчик и инженер. Плюс два лётчика-аса, да пятеро головорезок… это уже не кое-что. Самолётом, ночью, до испанского порта, там пересесть на готовую к сверхдальнему переходу подлодку одного из опытнейших морских волков адмирала Деница. Дозаправка у берегов Южной Африки - есть, есть там неизвестные даже британскому адмиралтейству интересные местечки. И уже потом в царство вечных льдов.
– Подробности вам объяснит штандартенфюрер, что отправится с вами, - Геринг устало потёр лицо и вновь облокотился на стол.
– Он раньше воевал в отряде Отто Скорцени - головорез матёрый. Но, у него начался рак, уже сейчас держится только на опии. Впрочем, месяца три врачи гарантируют. Он зачистит за вами… следы после отлёта. И себя тоже.
Таким образом, сомневаться в судьбе персонала базы, спешно развёрнутой где-то во льдах Антарктиды, не приходилось. Курт передёрнулся от зябкого ощущения, и это не осталось незамеченным хозяином кабинета.
– Что-то не так?
– вот уж чутьё у папаши Германа!
Обер-лейтенант таки сумел скрыть истинную причину своего непроизвольного жеста. Одно дело сбрасывать с высоты груз на коробочки домов или игрушечные танки противника - и совсем друге вот так, хладнокровно, в упор стрелять в своих же. В тех, чья вина лишь в том, что знали то, что следовало скрыть любой ценой…
– Всё упирается лишь в вопрос - сумеют ли спецы хоть что-то разобрать, а мы потом поднять эту громадину в воздух. Тут ведь иной даже сам принцип полёта. Ни винтов, ни ракетных сопел.
Собеседники словно сговорившись пожали плечами, а гауптман жёстко процедил:
– А есть ли у нас выбор, Курт? Либо ты и я сделаем это да
Рейхсминистр подтвердил - совершенно верно. Если что, пусть лучше не достанется никому. А он со своей стороны тоже все следочки зачистит.
– Потому, парни - как бы ни сложилось и не закончилось здесь, однако наше дело не должно погибнуть. Ну вот не верю я, чтобы немецкий гений отступился перед воистину достойной его задачей…
Голос его тёк и журчал, временами прерываясь покашливанием - Цвиг таки здорово начадил в кабинете. А Курт уже всматривался, приценивался к изображениям. Как бы поглаживал эти виды фас-профиль, детальные фотографии внутренних помещений и непонятных механизмов. Примерял на себя - вон, даже ладонь сунулась к рычагу триммеров.
– Центр тяжести высоковат… и тяжёлый сам аппарат. Уж не для пилота-истребителя, как раз для бомберов. Но, ничего!
– наконец он поднял взгляд от снимков и посмотрел в напряжённо уставившиеся на него глаза собеседников. Отметил красные от недосыпа прожилки у господина рейхсминистра, еле заметное усталое подёргивание левого века у гауптмана - память о прошлогоднем прямом попадании зенитного снаряда в его юнкерс где-то под Москвой.
– Если учёные не подкачают - мы лётчики, тем более. Даю слово.
Некоторое время Геринг смотрел словно гипнотизируя, затем всё же моргнул.
– Ну что ж - слово потомка саксонских рыцарей и мюнхенских механиков, пожалуй, заслуживает доверия?
– он перевёл взгляд на гауптмана.
Тот убеждённо кивнул.
– Яволь. Если уж Курт сказал, что оно полетит - значит так тому и быть. Научит и меня, а пилотируя по очереди мы уведём эту громадину хоть на край галактики.
Зато Курт решительно осушил свою рюмку и поставил её посреди россыпи фотографий с летающим диском инопланетчиков.
– Может, и вы с нами, Герман?
Старый лётчик молал так долго, что это красноречивее любых слов говорило о снедающих того сомнениях. Он вновь прошёлся по ковру, самолично налил всем троим ещё коньяка, и неприкрыто глубоко вздохнул.
– Поначалу я иногда ещё летал - с полосы в Олендорфе. Но Адольф потом запретил мне. Дескать, ты слишком важный человек для рейха, чтобы так рисковать. Эх, парни… если б вы знали, как тоскует душа по небу. Иногда оно мне снится. Тогда я просыпаюсь среди ночи - и верите ли, мне хочется выть.
Он помолчал немного, затем дёрнул щекой. Рука его тем временем добыла из золотого портсигара капсулку ядовито-розового цвета. Геринг запил её просто водой, и некоторое время молчал откинувшись на спинку кресла. А потом… потом Курт поразился - как порозовели его бледные от усталости дряблые щёки, как тот оживился будто в него влилась свежая струя силы. И глаза… с огромными, просто-таки бездонными зрачками.
– Нет, парни - мы эту кашу заварили, нам до конца и расхлёбывать, - лихорадочно свистящий шёпот то приближался, то удалялся. Он завораживал, словно гипнотизирующий кролика удав, и лишь изрядным усилием воли Курт заставлял себя вслушиваться в слова.
– Чует моё сердце, мы уже проиграли. Хотя ещё и потрепыхаемся… ладно, ступайте. И если вас одолеют сомнения или боль, вспоминайте, что вы не какие-то низшие расы. Вы - арийцы. Немцы…