Счет по головам
Шрифт:
Перед Мэри вдруг возникла Рената на своем травяном ложе. Это все еще случалось с ней раз по десять на дню. Мэри прослезилась, оплакивая ее, и Хэтти тоже, и Алекс. Даже Рейли. Не потому, что он был тяжело ранен — он уже поправился и вернулся на службу, а потому, что Рейли такой безупречный расс.
Вынужденная оплакать столько людей, Мэри свернулась калачиком на кровати и промочила
Они вздремнули немного, все так же не соприкасаясь, но дыша в такт. Проснувшись, Мэри увидела угрюмый взгляд Фреда. Он показал на себя и, нарушая свое же суровое правило, дотронулся до нее. Взял ее руку в свои лапищи. Эти холодные руки пронизывали ее током, и она не разобрала, что такое он чертит пальцем ей на ладони. Лишь после повтора она узнала иероглиф «обязательство» с подтекстом «честность» и «неоплаченный долг». Когда Мэри подняла на мужа глаза, он втянул щеки и прижал палец к носу.
Она едва удержалась от смеха: ни дать ни взять Гуж! Но Фред не шутил — он пытался ей передать что-то очень важное. Он снова ткнул себя в грудь. Обязательство. Честность. Неоплаченный долг.
— Последний дубль был очень хорош, мар Скарленд, — сказал режиссер в микрофон. — Давайте-ка вернемся к Удивлению Сидя.
Мэри в записывающей кабине «Белого дня» села на табурет, сделала вдох, выбросила из головы все ненужные мысли.
— Готова.
— Я слышал, лина, с тобой случилось несчастье. Мэри удивленно подняла брови.
— Отлично. Перейдем к Удивлению Вставая.
— Я готова.
— Лина, мар Доддер умер! Мэри вскочила на ноги.
— Прекрасно. Удивление Мнимое.
— Я готова.
Перерыв на кофе. Мэри сняла шлем, потрясла волосами. Выйдя из кабины в холл, она встретила Синди и Джорджину.
— Не знала, что быть актрисой так трудно, — сказала Синди.
— Вы над какими каскадами работаете? — спросила Джорджина.
— У меня удивление.
— А я возбуждение изображаю.
— Ну,
— Правда? Почему же тогда оргазм перепал тебе? «Оргазм Сидя», — передразнивая режиссера, завела Синди. — «Хорошо, хорошо. Теперь Оргазм Стоя».
Сестры, глядя друг на друга, расхохотались (Смех Глупый).
Эллен в отличие от них не смеялась — ее голос раскатывался по холлу гневным крещендо. Мэри хорошо представляла себе ее покрасневшее лицо в баке. Лины, как одна, повернули в офис — на помощь.
Эллен-муляж, высокая стильная женщина, приперла к стенке делового партнера Кларити. Та встретила евангелин с нескрываемой радостью, но Эллен зарычала:
— Минуту! Не видите, что мы заняты?
— Извините, — сказала Синди.
— Мы пойдем, пожалуй, — сказала Джорджина.
— А обещанный сюрприз когда будет? — спросила Мэри. Эллен опешила, заслонила лицо руками и, заметно успокоившись, предложила:
— Может, прямо сейчас?
Евангелины согласились и вышли из офиса следом за ней. «Спасибо», — одними губами выговорила Кларити. Эллен привела их в монтажную.
— Она готова процентов на шестьдесят, подтекстовый механизм плохо отлажен, крупные планы требуют серьезной доработки — но что вы о ней скажете?
В комнате появился имит с рабочим именем Лина, в сине-голубом скафе, напоминающем униформу «Полезных людей». Она вполне укладывалась в нормы типажа, хотя носик, пожалуй, был вздернут слишком задорно, брови слишком тщательно вычерчены, бюст и бедра круглей, чем надо.
— Сестры! — сказал имит с широкой улыбкой, демонстрируя записанное Мэри Удивление-Узнавание.
Эллен суетилась вокруг своего творения, диктуя замечания ментару Лире.
— Ну зашибись! Знаете, сколько съемочного времени мы сэкономили, склеив вас троих вместе? Эх, все бы актеры клонами были.
Мэри, обхватив себя руками, смотрела, как имит исследует студию, как поддразнивают свою копию сестры, как их клиентка постепенно начинает забывать свою жуткую смерть.
(Удивление-Счастье.)
(Радость Неожиданная.)