Счет по-венециански
Шрифт:
— Доброе утро, доктор, — сказал комиссар, дождавшись звукового сигнала. — Это комиссар Гвидо Брунетти. Я звоню вам в связи со смертью адвоката Карло Тревизана. Мне стало известно, что его жена и дочь…
— Добрый день, комиссар, — послышался в трубке хрипловатый голос доктора. — Чем я могу тебе помочь?
С их последней встречи прошло больше года, но она обратилась к нему на «ты», давая понять, что по-прежнему рассматривает его как доброго знакомого.
— Здравствуй, — сказал он. — А часто ты вот так просеиваешь
— Видишь ли, у меня есть одна пациентка, которая звонит мне каждое утро в течение вот уже трех лет и просит осмотреть ее на дому. Каждое утро она придумывает новые симптомы. Так что — да, я просеиваю звонки.
Тон у нее был строгим и шутливым одновременно.
— Я и представить себе не мог, что частей тела и органов может хватить на такое количество симптомов, — подыграл ей Брунетти.
— Она их очень изобретательно комбинирует, — пояснила доктор Дзорци. — Так чем я могу помочь, комиссар?
— Как я уже сказал, мне стало известно, что синьора Тревизан и ее дочь были в прошлом твоими пациентками. — Здесь он сделал паузу, на случай, если доктор сама захочет что-то рассказать. Нет, тишина. — Ты слышала о смерти адвоката Тревизана?
— Да.
— Так вот, я хотел спросить, не согласишься ли ты рассказать мне что-нибудь о них, о его жене и дочери?
— Как о людях или как о пациентах? — спросила она спокойно.
— Как сочтешь нужным.
— Можно начать с первого, а потом, в случае необходимости, перейти ко второму.
— Очень любезно с твоей стороны. А можно сделать это прямо сегодня?
— Сегодня с утра у меня несколько вызовов, но к одиннадцати я закончу. Где встретимся?
Поскольку это она делала ему одолжение, а не наоборот, Брунетти неудобно было просить ее прийти в квестуру.
— А сама ты где окажешься в одиннадцать?
— Подожди, пожалуйста, сейчас, — она отложила трубку. Через минуту она сообщила: — Последний из моих сегодняшних пациентов живет рядом с причалом Сан-Марко.
— Давай тогда в кафе «Флориан» [10] ? — предложил он.
10
Одно из самых известных и дорогих венецианских кафе на площади Сан-Марко.
Она ответила не сразу. Вспомнив о ее взглядах, Брунетти уже почти готов был услышать замечание в духе «вот на что уходят деньги налогоплательщиков».
«Флориан» подойдет, — наконец проговорила она.
— Жду встречи. И еще раз спасибо, доктор.
— Тогда до одиннадцати, — сказала она и повесила трубку.
Он швырнул телефонный справочник обратно в ящик и задвинул его ногой. Подняв глаза, он увидел, что к нему в кабинет входит Вьянелло.
— Вы хотели меня видеть, синьор? — спросил сержант.
— Да. Садитесь. Вице-квесторе
Вьянелло кивнул, давая понять, что это уже никакая не новость.
— Что вам об этом известно? — спросил Брунетти.
— Только то, что писали в газетах и говорили по радио сегодня с утра. Обнаружен прошлым вечером в поезде. Убийство. Ни оружия, ни подозреваемых.
Брунетти осознал, что, хотя он, в отличие от сержанта, успел прочесть все материалы по этому делу, знал ничуть не больше. Вьянелло все еще стоял, и Гвидо опять кивком предложил ему садиться.
— Знаете что-либо об убитом?
— Важная птица, — ответил Вьянелло, усаживаясь. Он был такой крупный, что стул под ним сразу показался крошечным. — Избирался членом муниципального совета. Отвечал, если не ошибаюсь, за улучшение санитарных условий. Женат. Двое детей. Большая контора. По-моему, где-то неподалеку от Сан-Марко.
— Амурные дела?
Вьянелло мотнул головой:
— Нет, никогда не слышал.
— А что жена?
— Я вроде что-то о ней читал. Занимается спасением дождевых лесов. Или нет, это жена мэра.
— Точно, она!
— Ну, в общем, чем-то таким. Что-то там спасает. Может, Африку. — Тут Вьянелло насмешливо фыркнул, выказывая скептическое отношение то ли к синьоре Тревизан, то ли к вероятности спасения Африки.
— Как вы думаете, кто может о нем что-нибудь знать? — спросил Брунетти.
— Может, семья? Деловые партнеры? Сотрудники фирмы? — предположил Вьянелло и, видя реакцию Брунетти, добавил: — Простите, ничего оригинального в голову не приходит. При мне о нем никто никогда не упоминал.
— Я поговорю с его женой, но точно не раньше двенадцати. А вас я попрошу сходить до обеда к нему в контору и поглядеть, какая там атмосфера после его смерти.
— Думаете, они сегодня работают? На следующий день после убийства начальника?
— Вот это-то и интересно будет выяснить, — ответил Брунетти. — Синьорина Элеттра что-то слышала о его сделках то ли с Польшей, то ли с Чехословакией. Поспрашивай, знает ли об этом кто-нибудь из его сотрудников. Ей кажется, она читала о чем-то таком в газетах, но точно ничего не помнит. Ну и, конечно, задай стандартные вопросы.
Они так давно работали вместе, что не было ни малейшей необходимости уточнять, что это за «стандартные вопросы»: нет ли каких-нибудь обиженных сотрудников, недовольных партнеров по бизнесу, ревнивого мужа, не ревнивая ли у него самого жена. У Вьянелло был особый талант: он умел разговорить человека. Особенно хорошо у него это получалось с венецианцами: те, кого он опрашивал, просто таяли, когда этот добродушный здоровяк с видимым удовольствием переходил на их диалект, — именно такая лингвистическая уловка не раз заставляла его собеседников помимо собственной воли выбалтывать свои тайны.