Щит Королевы
Шрифт:
Вьорк вздохнул, будто действительно хранил какую-то тайну, а теперь решил, что пора мне обо всем узнать.
– Девочка моя! Вижу же, что дуешься, – ну и зачем? Я же тебе не этот, как его, не государь. – Последнее слово он с уморительным старанием по складам выговорил на ольтанском. – И не нянюшка – для этого у тебя Щиты есть. Так и говори мне правду – все, что думаешь.
Как же, скажешь ему правду. Уж я-то знаю, какие гномы ранимые! Обидеть их – проще простого. А потом придется как с Втайлой…
– И думаешь ты сейчас, – Вьорк внимательно
Я потупилась. Ну, не совсем так, конечно…
– А я, моя прекрасная и невероятно юная королева, думаю, признаться, совсем о другом. Не поверишь – все время боюсь, что ты ляпнешь что-нибудь не то… – в мгновение ока раскипятился Вьорк, напрочь позабыв о столь не свойственном ему высоком стиле. – Вот Хийнму, к примеру, а? Взяла ведь – и брякнула!
Я поморщилась. «Человечьи» короли даже слов таких не знают: ляпать, брякать. Но и мне хотелось поговорить начистоту, тем более после истории с гвизармой.
– «Брякнула», значит? – не смолчала я. – Хочешь без обиняков – давай без обиняков. Почему ты никому не рассказал о Сориделе? Он тебя спасал, спасал… Коне-ечно, – протянула я, – гномы, видите ли, не доверяют магии! Но хоть упомянуть его можно было?! А Крадир! Без него… все было бы плохо. А ты о нем – ни слова, а я, оказывается, великий посланец Крондорна.
– Не богохульствуй! – одернул меня Вьорк.
Похоже, Крадир перенял кое-какие интонации у отца.
– Нет, это не я богохульствую, это ты богохульствуешь! – Поймав усталый взгляд Вьорка, я осеклась. – Прости. Я что-то глупости говорю… Мне хочется, чтобы гномы знали: Крадиру – во многом – мы обязаны тем, что ты… вернулся к нам. В конце концов, когда он решился позвать к тебе мага, его наверняка направлял сам Крондорн. Разве не так?
– Воистину неисповедимы пути творца. – Король благочестиво закатил глаза к потолку, но я так и не разгадала: взаправду или чтобы меня позлить. – А твоего Сориделя мы уже отблагодарили.
Интересно, кто это «мы»: гномы или Вьорк Труба, их король собственной персоной?
– Что касается Крадира, то… ну, не пристало ему быть заметнее брата. И так он этим божеским Оком всем глаза намозолил. – Я тихо хмыкнула, но муж и бровью не повел. – Все равно не ему быть королем. А что Терлест тебе кажется скучным… Хорверком править – не саркат [4] танцевать!
Вьорк задумался. Поднес руку к густой бороде, зажал прядь в кулаке.
– По крайней мере, с традициями он уж точно станет обходиться куда бережнее меня! – Король усмехнулся. – Да у него и выхода другого не будет. Ты знаешь, что мы с Ведающим – друзья детства? Так вот, после нашей свадьбы Дамерт сказал мне: «Труба, а ведь тебе все наши обычаи – как бервару вши. Что есть, что нету…» И добавил – вот тут даже я задумался: «На сей раз ты опять все по-своему переломал. А следующего раза может и не быть».
4
Саркат – танец с простым ритмическим рисунком.
– И ты догадался, что он имел в виду?
– Кто ж его разберет… Любит он, знаешь, иногда напустить на себя такой вид – умный и таинственный… Хотя шесть-семь сотен лет назад – что я, не помню, что ли! – вовсе не был таким занудой.
– Вьорк! Это же несправедливо!
– Что? Что мы вместе росли?
– Да нет же! – Я рассердилась.
– Ты все про Крадира… – расстроился король. – Эх, не понимаешь…
Но я правда старалась его понять. Честно-честно!
– Традиции – это же не Дамерт. Не наше гномье упрямство. Это…
Вьорк замолчал. Молчала и я.
– Ты вот по отцу скучаешь? – неожиданно спросил он.
Скучаю ли?.. А что такое – скучать? Вспоминать, хотеть видеть? Вспоминаю. Хочу увидеть. Но возвращаться к нему не желаю. Может, я плохая дочь…
Вьорк так и не дождался моего ответа.
– Знаешь, мне в детстве его так не хватало, – снова заговорил он, обращаясь к потолку. – Он вечно был занят. Ты, наверно, и представить себе не можешь, что когда-то и мне было всего шестьдесят… всего девяносто… А потом – потом и у меня начались другие заботы. Я привык. Клан, Хорверк. Я ведь мальчишек своих маленькими почти и не помню, – а они уже вон какие вымахали!
Я спрятала улыбку: про кого никогда не сказала бы «вымахали», так это про гномов!
– И самое главное – ни о чем я не жалею. Может, и ты когда-нибудь к этому придешь: не мы определяем нашу роль в жизни, не нам ее менять.
Он взял меня за руку, и я пересела к нему на кровать.
– Разве ты не счастлив?
– Пожалуй, счастлив. Все хорошо… все идет хорошо.
Король отвернулся, избегая смотреть на меня. Внезапная догадка кольнула меня:
– Вьорк, ты… боишься? Боишься смерти?
– И да, и нет.
Глаза у мужа были усталые, грустные. Он вздохнул и объяснил:
– Я не боюсь смерти, но столько еще хочется сделать… Ты не представляешь себе этого, моя маленькая королева. Просто потому, что у тебя вся жизнь впереди. Чем ближе конец, тем чаще думаешь о том, как бы все успеть. Все, что задумал. А ты уж решила, что избавишься от старикана, э?
Я, конечно, догадалась, что это была очередная не слишком удачная шутка. Но только не в тот момент. А тогда-Сухой комок подкатил к горлу, и мой голос прозвучал как-то деревянно:
– Я никогда и ни за кого так не волновалась. И очень испугалась. Ты для меня… без тебя плохо.
Весь ужас того дня снова предстал передо мной: меня даже начал бить озноб. Я прижала его руку к губам.
– Тихо, тихо, маленькая моя… Я здесь… Ну, успокойся… – Вьорк обнял меня за плечи – бережно, будто хрустальную статуэтку. – Что я натворил, ну прости меня…
Почувствовав, что я дрожу, он уложил меня на кровать и укутал легким пуховым одеялом. Я перевела дух, сосчитала до десяти и уткнулась Вьорку в плечо. Он гладил меня по голове – так мягко, нежно касаясь волос… Усталость взяла свое, и, убаюканная его прикосновениями, я начала засыпать.