Щит на вратах
Шрифт:
— Я станцую его для тебя… Только сама выберу где.
Хельги поморщился.
— Надеюсь, не на постоялом дворе Костадиноса.
— О нет, нет… — Танцовщица засмеялась. — Я отыщу более безлюдное место… Только… как поведать о нем тебе?
Князь на миг задумался, потом махнул рукой.
— Пошли корчемного мальчишку к стражам Детинца. Я предупрежу их.
— К стражам. — Танцовщица нахмурилась было, но тут же тряхнула головой. — Хорошо, я сделаю так, как ты скажешь.
Да, это было вполне подходящее
— Пердикка! — звонко крикнули из-за кустов. Девчонка вздрогнула — показалось?
— Пердикка, ты как здесь?
Нет, не показалось… Боже! Кажется, это тот самый мальчик, Кайша.
Танцовщица растянула губы в улыбке.
— Шла вот со Щековицы, заплутала.
— И попала в такое нехорошее место! — Кайша был при кольчуге, с мечом у пояса, правда, без шлема. За ним виднелись еще двое молодых воинов — Пердикка весело кивнула Хотовиду и лукаво взглянула на третьего.
— Это кто?
— Пшемысл. Тоже из наших.
Пшемысл — темненький, худой, востроносый — поклонился со смущенной улыбкой.
— И чего вы тут делаете? — Девушка стрельнула глазами.
— Так, — махнул рукою Кайша. — Караулим. Посидишь с нами?
— Пожалуй… Хотя нет, лучше вечером приду.
— Вот и славно! — Кайша с Хотовидом переглянулись. — И мы в ночь снова заступим.
— Как это «заступим»? — переспросила танцовщица.
— Ну, придем, хотя и не больно-то есть здесь чего охранять, да воевода требует.
— А днем тут никого не будет?
— Да будут. — Кайша прислушался. — Во-он, идут уже.
За зарослями рябины слышались приближающиеся веселые голоса. Вот показались молодые воины — «отроки» в кольчугах и шлемах. Тоже трое, как и те, кого пришли сменить.
— Ну как, не заскучали? Ой, да у них тут дева-краса! Ну, да с такой не заскучаешь, — балагурили пришедшие гриди.
— Не очень-то пяльтесь, — усмехнулся Хото-вид. — Это наша знакомая, не ваша.
— Так и мы познакомимся…
Кайша обернулся к танцовщице.
— Ты с нами, Пердикка?
— Ну да. — Девушка незаметно кинула в траву что-то. — Пошли. Вы когда обратно?
— Как выйдет луна. Ты точно придешь?
— Приду, приду, обещала ведь! — Девушка засмеялась, показав острые белые зубы.
Кайша с Хотовидом радостно переглянулись. Над старым капищем яростно сверкало желтое жаркое солнце.
Простившись с ребятами до вечера, Пердикка зашла на постоялый двор и, с неожиданной властностью растолковав что-то слугам, погрузила в тележку свернутый в рулон шатер, сундучок, флейту с бубном, запрягла ослика и выехала со двора, поднимая густую дорожную пыль.
Заступившие в дневную смену гриди честно прошлись вокруг капища, поглазели на покосившихся идолов
Сабзя и заметил внезапно возникшую на полянке деву — ту самую хохотушку, что видели утром. Она, наклонившись, словно бы что-то искала в траве. Что-то? Отрок усмехнулся — что она искала, то он давно уже подобрал.
— Не это ли потеряла, дева? — выйдя из-за кустов, тихо спросил он, протягивая девушке изящный костяной гребень. На всякий случай оглянулся — позади, за рябинами, слышались азартные крики играющих.
— Вот благодарствую! — сверкнула глазищами дева. — Гребешок сей мне очень дорог, это память о покойной матушке. Иди же, поцелую тебя, о востроглазый воин!
Сабзя обалдел — он был рыжим, смешным, густо усыпанным многочисленными веснушками. А тут вдруг — такая красавица… Как ее зовут-то? Забыл…
— А ты хорошо целуешься, воин!
Сквозь распахнувшуюся невзначай одежку девицы проглянула грудь. Сабзя тяжело задышал.
— Там кто? — обняв его за шею, поинтересовалась красавица.
— Напарники. Двое, Парша с Квелом. Да они не услышат, кости метают.
— Какая холодная у тебя броня, жуть! Сними, а? Сабзя послушно стянул кольчугу…
— На что играете, вой? — Из рябиновых зарослей вдруг вышла девчонка, та самая, что была утром. Не чинясь, уселась на траву рядом, с любопытством захлопала ресницами.
— Пока на щелбаны, — засмеялся чернявый, похожий на ромея, Квел.
— Мне можно с вами?
— Давай… Ты чего здесь-то?
— Гребешок обронила. Вот… — Пердикка показала гребень и, улыбнувшись, предложила: — Только я на щелбаны не буду…
— Ну, понятно…
— Давайте на раздевание!
Перемешав в деревянном стаканчике кости, девчонка метнула. Парша и Квел вытянули шеи…
Первым расстался с кольчугой Квел, за ним Парша, вскоре вообще оставшийся в одних портках. Деве тоже не особо везло — вот она, смеясь, сбросила обувку, затем скинула и халат. Полуголая, смуглая, в прозрачных невесомых шальварах, со сверкающей в пупке жемчужиной, разлеглась на траве, искоса следя за тем, как гриди бросали на нее восхищенные взгляды. Потом вдруг встрепенулась.
— Кажется, мой осел кричал! Забыла его привязать, вот дура! Квел, сходим со мной, а? Тут рядом.
Квел тут же вскочил на ноги, глаза его заблестели.
— Конечно!
— Не скучай, Парша, мы быстро.
— Да уж, — протянул Парша завистливо и отвернулся.
Они и в самом деле вернулись быстро, даже быстрее, чем он ожидал. Вернее, пришла одна девушка. Уселась спиною к нему, попросила:
— У меня лиф слишком тугой, ослабь завязки.
Воин дотронулся до девичьей спины дрожащими руками. Не выдержав, обнял деву за талию, поцеловал в шею.