Щит обреченных

Застыла не только кровь в моих жилах. Но и все присутствующие в обеденном зале. Первым на убийство кваллена отреагировал стражник, который стоял за спиной у деда. Быстрый замах, удар и грудь деда робило короткое копье. Насквозь! Я видел проткнувший рубаху наконечник. Стражник провернул копье и выдернул его назад. Из груди старика хлынул кровавый фонтан.

— Дееед! — я подскочил со стула. Руки у меня были связаны, но ярость затмила мне взор и разум. Я врезался плечом в стражника с окровавленным копьем. Он кубарем отлетел к стенке. Я бы так

и добил сволочь сапогами, но в следующее мгновение на меня обрушился целый град ударов. В живот, по шее, по колену! Я не устоял, рухнул на пол и уже меня начали активно добивать ногами.

А мне было абсолютно безразлично, что меня сейчас затопчут. Дед Микаль лежал прямо передо мной. Лицом к моему лицу.

— Смерть мироедам, — из уголка его губ сбегала на пол красная струя, — да здравствует Самара!

Глаза у Микаля погасли. Был человек и умер. Умер с выдуманной мною историей на устах.

— Стойте! Немедленно остановитесь! — жаль, но на этот раз избиение мое не сопровождалось помутнением сознания. Поэтому я слышал не только хруст собственных ребер, но и как кто-то пытался остановить стражу.

Попытки увенчались успехом — лупить меня перестали. Я едва смог повернуть голову, чтобы увидеть своего спасителя. Им оказался… кваллен! Как так! Я же видел, как он с перерезанной глоткой кровавые пузыри пускал. Я перевел взгляд на его мертвое тело, которое оказалось совсем не его! Лежащий на полу мужик был тоже одет в черные одежды, но был щуплым, в отличии от бочкообразного кваллена!

— Личина! — догадался я. Допрос проводил не сам кваллен, а кто-то из его подручных. А сам Калон дожидался его окончания за дверью, — ты коварная мерзкая гадина!

— В одиночку его, — Калон не стал размениваться со мной оскорблениями, — после обеда допросим его по-настоящему.

Стража попыталась поставить меня на ноги. Но тщетно, ноги меня держали плохо. Поэтому они взвалили меня к себе на плечи и потащили прочь. На этот раз меня не стали спускать в подвал, а протащили по двору.

Моя прошлая камера казалась мне тесноватой, но та, в которую меня запихнули в этот раз была совсем крохотной. Стоять в ней можно было только пригнув голову к груди, настолько низким был ее потолок. Ну а сидеть — прижав колени к груди.

— Воды принесите, — попросил я тюремщиков, закрывающих дверь.

— Зачем?

— Пить хочу, — пояснил я вполне понятную просьбу.

— Мертвецы не пьют, — глупо хохотнув они закрыли дверь.

В чем-то они правы. Я, считай, и в самом деле мертвец. По крайней мере частица меня точно умерла в тот момент, когда остановилось сердце Микаля. Вроде и знакомы мы были не так давно и особо приятельскими наши отношения назвать было нельзя. Но у меня душа пополам разорвалась, когда его взгляд угас. Какой бес меня в этот мир перенес?! Зачем?! И вилы эти проклятые мне в руки вложил! Жил бы сейчас дед в своей избушке в лесу, горя не знал. Освободил людей из Налыма — для чего?! Чтобы их в застенки замка кваллена швырнули?! Даровал свободу, ничего не скажешь. Не готов этот мир к революции, вообще не готов. А я… я устал. Мне было даже безразлично, что там насчет меня кваллен задумал. Пусть вешает или четвертует, мне без разницы. Я провалил все, что только можно

было провалить.

Заснуть в свернутом в три погибели состоянии невозможно было в принципе. Но забыться я постарался. А что мне еще оставалось?

Может быть я бы так и дождался охрану, которая отвела бы меня в пыточную. И даже бы не сопротивлялся, когда меня туда вели. Мне тяжело было признаваться, но я сломался. Устал, выдохся.

Я погрузился в полубредовое состояние, из которого меня вывело прикосновение к моим запястьям. Я почувствовал нечто теплое. Потом услышал тихий хруст. И раздавался он у меня из-за спины. Создавалось впечатление, что кто-то грыз веревку, стягивающую мои запястья. Причем делал это успешно — я потянул руки в стороны и почувствовал, что они свободны. Правда затекли страшно, пальцы полностью потеряли чувствительность. Я начал их активно растирать, несмотря на адское покалывание. Заодно думая, кому же я обязан своим освобождением.

Мой спаситель и не думал прятаться, он вскарабкался по ноге и уселся на мое колено. Прямо перед моим лицом.

— Ты?! — удивился я, увидев перед собой серую мордочку.

К сожалению, ответить мне зверек не мог, но умилительно начал чистить мордочку лапками. Я не мог знать наверняка, что на мне сидит тот самый круль, которого я спас из рук Рани. Девушка хотела его то утопить, то закопать. А я, почувствовав в зверушке, родную душу с Земли, вывез его в лес и выпустил. Но как он оказался в замке кваллена?! Крысиные лапки были, по моему мнению, слишком коротки, чтобы преодолевать настолько больше расстояния. Но с другой стороны — зачем другой крысе мне помогать?

— Ты как сюда попал? — я все-таки попытался с крысенышем наладить диалог.

Тот пискнул, сбежал вниз и юркнул в едва заметную норку у пола. Потом высунул оттуда мордочку и вопросительно посмотрел на меня.

— Прости, но я в нору не пролезу. Беги сам.

Будь я проклят — мне показалось, что крысеныш мне в ответ кивнул. А потом исчез, махнув на прощание хвостиком. Что-то не то происходило с нашими крысами в Белгази! Я продолжил массировать пальцы, возвращая им чувствительность.

Связны у меня или развязаны руки — от этого мало что менялось принципиально. Я по-прежнему находился в наглухо закрытой камере. И шансов ее открыть у меня не было никаких. Но все равно стало как-то веселее жить.

А судьба-чертовка продолжила меня баловать! Через полчаса после чудесного появления Крыса, клацнула, открываясь дверь. Я поспешил убрать руки за спину и голову уронить на грудь, словно я пребывал в глубоком нокауте.

— Че разлегся? — стражник пнул меня по ногам, — а ну вставай, Глимм тебя разрази!

Я промычал нечто нечленораздельное. И завалился на бок.

— Вот же отрыжка гвена! Вставай немедленно! — стражник наградил меня еще одним пинком.

Тот тоже не принес никакого результата. Подниматься на ноги я не спешил.

— Лично тебя повешу, — пробормотал охранник, наклоняясь, чтобы меня поднять.

Пришло время действовать. Я резко выпрямился, вставая. Мой лоб встретился с челюстью охранника, она лязгнула. Прикусивший язык стражник, тихо завыл. Если он не один, если его в коридоре ожидают напарники — то я пропал!