Щит судьбы (Велиcарий - 3)

Дрейк Дэвид

Военный корабль из Аксумского царства. На его борту находились принц Эон и его давазз, которые принесли официальное приветствие негусы нагаста новому римскому императору. Вместе с предложением заключить союз для борьбы против малва.

–  Как вам только удалось пробраться на военном корабле в Средиземное море из Красного?
– был ее первый вопрос к Эону.

–  Переправили волоком, - скорчил он гримасу.
– Не спрашивай как. Я не помню.

–  Глупый мальчик!
– сказал Усанас.
– Он не помнит,

потому что это невозможно. Я его предупреждал.

–  Наверное, ты дал ему тысячу подзатыльников, - улыбнулась Ирина Усанасу.

–  Не мог, - застонал Усанас.
– Очень устал. Идиот принц заставил меня нести корму. Меня одного.

–  Усанас - самый сильный человек в мире, - гордо сказал Эон.

Усанас дал ему подзатыльник.

–  Молокосос! Самый сильный человек сейчас отдыхает в своей постели. Сохраняет силы для настоящих подвигов. Разумных Подвигов!

Глава 14

Месопотамия.

Лето 531 года н. э.

Первый признак беды появился после того, как армия покинула Анату. Этот город, расположенный прямо на Евфрате, был одним из цепи укреплений, возведенных императорами из династии Сасанидов на протяжении нескольких столетий, чтобы охранять Персию от римского вторжения.

Баресманас и Куруш предложили расквартировать римские войска в самом городе вместе с их собственными солдатами, но Велисарий отказался.

Если проходящая армия какое-то время стоит в городе, всегда остается риск происшествий и непонимания с местным населением. В особенности это относится к иностранной армии. Если бы армия Велисария состояла исключительно из фракийских катафрактов и сирийцев, его бы это не волновало. Его букелларии уже давно были приучены к дисциплине, а армия Сирии только технически являлась иностранной.

Сирийцы находились в тесном родстве с населением Западной Месопотамии и национальном, и языковом. Арабы, составлявшие значительную часть сирийской армии, являлись теми же самыми арабами. Арабы по обе стороны имели склонность смотреть на политические границы между Римом и Персией, как просто воображаемые императорскими умами. Эти солдаты были прекрасно знакомы с персидскими обычаями и традициями, большинство из них понятно изъяснялись на пехлеви. У многих имелись родственники, разбросанные по всем западным провинциям Персидской империи.

Но подобное нельзя было сказать о греческих и иллирийских войсках.

Проблема заключалась в том, что Аната не являлась достаточно большим городом, способным вместить всю армию. Велисарий не мог оставить греческих и иллирийских солдат не под наблюдением фракийских или сирийских войск, которые следили бы за порядком. С другой стороны, если он позволит сирийцам или фракийцам наслаждаться комфортом, который может предоставить город, в то время как войска из гарнизона Константинополя или иллирийцы останутся в лагере за его стенами...

Ему снова придется

столкнуться с возмущением и недовольством, с которыми он с таким трудом справился. Да и в этом случае недовольство вполне могло бы удвоиться.

Поэтому он приказал всей армии встать за пределами города.

Конечно, этот приказ вызвал некоторое недовольство в войсках, и все оно было направлено на него. Но это полководца не беспокоило. Как раз наоборот он с веселым видом воспринимал коллективное недовольство и яростные взгляды. Негодование, выражаемое горящими глазами, зацементирует армию, а не подорвет.

По крайней мере пока все солдаты одинаково воспринимают приказ и вместе с наслаждением ворчат, перемывая косточки сумасшедшему главнокомандующему. Недовольные фракийцы жалуются чувствующим себя обделенными иллирийцам, мрачные греческие катафракты - хмурым арабским кавалеристам.

–  Чертов кретин.

–  Кто сделал этого клоуна полководцем?

–  К тому времени, как мы доберемся туда, куда идем - а мы, похоже, идем на луну, - мы слишком устанем, не сможем даже отшлепать ребенка.

–  Чертов кретин.

–  Кто сделал этого клоуна полководцем?

* * *

Три часа спустя после того, как стены Анаты скрылись за горизонтом, Велисарий увидел приближающуюся галопом легкую арабскую конницу - отряд, который он использовал как разведывательный.

Маврикий выехал вперед, чтобы встретить их, в то время как Велисарий приказал колонне прекратить движение. После короткого совещания с разведчиками хилиарх поспешил назад к Велисарию. К моменту его возвращения Баресманас и Куруш уже были рядом с полководцем вместе с Бузесом и Кутзесом.

–  По дороге с востока идет толпа беженцев, - отчитался Маврикий. Разведчики поговорили с некоторыми из них. Как они Утверждают, большой отряд кавалеристов малва...
– Он пожал плечами.
– Вы же знаете, как беженцы обычно оценивают количество. По их словам, там где-то миллион воинов малва. Но очевидно, это Достаточно большая сила, чтобы взять такой город, как Тилута.

–  Тилуту?
– воскликнул Куруш. Молодой шахрадар уставился на восток. Тилута меньше Анаты, - объявил он.
– Но все равно это укрепленный город с довольно большим гарнизоном. Обычный отряд кавалерии не смог бы его взять.

–  У них есть порох, - заметил Велисарий.

Маврикий кивнул.

–  Беженцы рассказывают сказки о колдовстве, которое использовалось, чтобы свалить городские ворота.

Велисарий прищурился и посмотрел вдаль.

–  Что предполагаешь, Маврикий? И как они далеко от нас?

Хилиарх в задумчивости потрепал бороду.

–  Это большая сила, полководец. Даже если сбросить со счета преувеличения, свойственные беженцам, арабские разведчики думают, что их там по меньшей мере десять тысяч человек. Вероятно больше.